9. Война или революция?
В тот самый момент, когда в Базеле на капитализм возлагают полную ответственность за будущую войну и манифест, принятый по этому случаю, подчеркивает обострение классовых противоречий, углубляется и характер принципиальной дискуссии, подводящей большинство социалистов к пересмотру ими анализа тех перспектив, которые открывает империализм. Дискуссия длилась вплоть до начала войны, приняла широкий характер и отразилась на множестве докладов, составленных для международного конгресса, который должен был состояться в августе 1914 года в Вене. Пытаясь определить темы, которые вырисовываются довольно медленно, попробуем разделить их на три части. Заметем, однако, что такое деление вовсе не воспроизводит автоматически традиционного идеологического разделения между ревизионистами, ортодоксами и революционерами.
Среди крайне правых социалистических партий усиливается течение, имеющее тенденцию ассимилировать систему националистических ценностей и экспансионистские цели господствующих классов. Присоединившиеся к этому течению уже давно не верили в возможности революции и, в сущности, не рассчитывали более на мир. Причем и люди марксистской формации были убеждены, что над созерцательным гуманизмом возобладают экономические нужды, и лелеяли смутные надежды на образование огромных автаркических империй, надеясь решительно воспрепятствовать тому, чтобы преимущества прогресса стали монополией обладателей капиталов[1099]. В этих кругах, в общем, допускалась необходимость колониальной или полуколониальной политики, поскольку в этом усматривался вопрос жизни и смерти нации и ее рабочего класса, причем они были готовы пойти на риск войны, чтобы предоставить соответствующие возможности собственной стране или, во всяком случае, голосовать за кредиты во имя национальной обороны. В Германии насчитывалось довольно много людей, которых Каутский назвал «социалистами от реальной политики»: Давид, Шиппель, Фольмар, Носке, Мауренбрехер, Гилдебранд (единственный, кого на Хемницком конгрессе в 1912 году исключили из партии). Но в Италии такой марксист, как Антонио Лабриола, еще за десять лет до Биссолати с жаром отстаивал захват Ливии во имя «политики роста населения»[1100].
Правые вербовали своих сторонников не только среди новоиспеченных колониалистов. Британская социалистическая партия, изгнав в 1913 году из своих рядов президента Гайндмана за шовинизм, не только нанесла удар по одному из немногих английских марксистов, но и выступила против одного из тех, кто многие годы осуждал английскую политику в Индии. У СФИО – возможно, из-за ее теоретической слабости – среди множества активистов не было руководителя подобного масштаба. Но с конца первого десятилетия века в разных странах Европы поиски национального социализма шли со все большей одержимостью и среди деятелей, связанных с революционным синдикализмом. Иногда это были марксисты, и не всегда члены социалистических партий: Роберт Михельс, Артуро Лабриола, Жорж Сорель…
Левые марксисты, хотя и придерживались некоторых общих с ними целей, боролись против этих людей, помимо всего прочего, из-за различия во взглядах на многочисленные тактические вопросы[1101]. Левых объединяла уверенность в быстром приближении революции. Ленин был убежден в этом с 1912 года, то есть с начала нового этапа развития русского рабочего движения[1102]. Либкнехт и Роза Люксембург верили в это, опираясь на свою антимилитаристскую деятельность[1103], причем Роза Люксембург исходила еще из теоретического анализа империализма, сделанного в ее работе «Накопление капитала», опубликованной в 1913 году. Там, в «Обращении к читателю», выражалась надежда, что это произведение может иметь «не только теоретический интерес, но и определенное значение для целей нашей практической борьбы против империализма»[1104]. В отличие от Гильфердинга, для Люксембург империализм не был специфически связан с развитием финансового капитала: империализм ограничился тем, что довел до крайности постоянно присущие капитализму противоречия, которые вынуждали его включать в собственную систему формации, еще не ставшие капиталистическими, в целях реализации сверхприбыли, необходимой для накопления[1105]. Борьба за раздел этих отсталых обществ жизненно важна для империализма, необходимой формой которого является милитаризм. Поэтому война между империалистическими странами неизбежна, но она породит революцию. Таким образом, пацифизм – это обман, и пролетариат должен готовиться к революции с помощью массовой политической борьбы, и особенно борьбы против основного врага – милитаризма.
1099
1100
Известное интервью А. Лабриолы для «Джорнале д’Италия» было опубликовано 13 апреля 1902 года (
«Прежде всего… необходимо начать постоянную работу по проведению экономической политики и политики роста населения. Тогда Италия, вместо того чтобы распылять свою демографическую энергию по всем частям света (это самый плачевный итог нашей отсталости в мире)… могла бы твердо перенести свои цели на недалекий регион, такой, как, например, Триполитания». 21 июня 1901 года (ibid., p. 469 – 473).
Лабриола, относясь скептически к международному арбитражу, в основном показал себя его противником. По его мнению, арбитраж должен ограничиваться разбирательством спорных вопросов между государствами, «…но спорные вопросы в итоге и постоянно – это или показатели, или же инциденты, или признаки соревнования, оппозиции, конкуренции между различными политико-экономическими комплексами, у которых уже есть свой радиус действия, или же между теми, кто стремится его обрести или определить сферу влияния. Эта борьба проистекает из внутренней структуры самих государств и большей частью является условием их прогресса и способом проявления их прочности».
1101
О расхождениях среди левых в немецкой социал-демократии см.:
1102
Ленин не поехал в Базель в 1912 году. См.:
1103
1104
1105
См. предисловие Ж. Пети к французскому переводу книги «Накопление капитала» («L’accumulation du capital». Paris, 1967, p. 15).