В эту эпоху у Жореса общее с Каутским и Бебелем то, что он, в отличие от левых, не отказываясь от революционной гипотезы, все же считает революцию делом отдаленного будущего. Отсюда интерес к докладам Отто Бауэра и Сиднея Вебба на Венском конгрессе. Обобщая последние труды марксистских экономистов и полемизируя с Розой Люксембург (правда, не упоминая ее имени), представитель австро-марксизма [Бауэр] утверждает, что капиталистическому обществу не грозит кризис, а Вебб на примере Англии показывает, что борьба профсоюзов дала возможность отвоевать у хозяев еще часть прибавочной стоимости. Необычайный подъем немецкого и английского синдикализма[1109], широкое влияние профсоюзов на социал-демократию в Германии и теснейшая связь между лейборизмом и тред-юнионизмом при дают этому тезису оттенок правдоподобия, что мешает внимательно проанализировать экономические данные. Таким образом, на задний план отодвигается не только страх перед войной, но и сама необходимость революционной борьбы.
10. Крах Интернационала
На этом фоне развиваются инициативы против милитаризма и разгораются диспуты о возможных выступлениях в случае угрозы войны. В отличие от того, что происходило осенью 1912 года, на практике в схватку вовлекаются скорее генеральные штабы социализма, чем их войска.
Иначе и не могло быть, если вспомнить одну из штутгартских рекомендаций, касающуюся «серьезной практики» международного арбитража. В Копенгагене упорную кампанию в этом направлении ведет юрист Реннер, глашатай австрийской партии, представляющий ее правое крыло. Отношение левых скептическое, а немецкие социал-демократы не хотят использовать свое влияние. Жорес уже четыре года в первых рядах страстно борется за это. Он обладает талантом живо представлять мечту о гармонично развитом обществе, его упорство, несомненно, способствовало встрече французских и немецких парламентариев в Берне (май 1913 года). Парламенты, эти буржуазные институты, если в них проникнут социалистические силы, считает Жорес, могут стать местом встречи и работы, особенно во Франции[1110] и Интернационал в 1912 году серьезно зондирует вопрос о двусторонних конференциях.
Это были долгосрочные планы, созвучные надеждам на длительный период без войны. Борьба против милитаризма, напротив, была связана с массовыми выступлениями и сопровождалась бурными митингами, манифестациями, выступлениями молодежи. Она шла дальше действий парламентов и в принципе пользовалась поддержкой левых сил. Итальянская социалистическая партия прибыла в Копенгаген с проектам созыва конференции европейских государств в целях наполовину сократить вооруженные силы[1111]. Ледебур заметил, что это предложение не имеет практического характера. Да и надо ли было придавать государственную форму подобным инициативам? Все это будет уточнено лишь в 1913 – 1914 годах. В марте – июне 1913 года СФИО проводит первую в своей истории подлинно массовую кампанию против законопроекта, по которому предполагается увеличить срок военной службы с двух до трех лет. Для обеспечения национальной обороны Жорес за три года до этого события предложил в форме законопроекта организовать «новую армию», которая являлась бы конкретной реализацией старого проекта социалистов об ополчении. Но это предложение было встречено без особого энтузиазма даже его собственной партией. Роза Люксембург в первые месяцы 1914 года на каждом митинге ведет пламенную пропаганду против милитаризма, «основной действующей силы государства», как выразился государственный обвинитель, который потребовал вынести ей приговор[1112].
Французские социалисты, когда-то единые, и левое крыло немецкой социал-демократии оказываются в гуще агитационной кампании, которая тем не менее, если и могла мобилизовать общественное мнение против власти, не представляла собой решающего фактора в случае серьезной угрозы миру. В Штутгарте Жоресу и Вайяну не удалось добиться того, чтобы ортодоксальные марксисты признали всеобщую забастовку самым сильным оружием. Это оружие, «выкованное гением рабочих», как выразился Жорес, вновь предлагается в Копенгагене шахтером-пацифистом Дж. Кейр Харди, к которому сразу же присоединяется Вайян. И вновь отказ. Вайян упорно, снова и снова, предлагает Интернационалу изучить его поправку и предложение Дж. Кейр Харди. Мало-помалу благодаря усилиям Жореса и Вайяна перспектива антивоенной забастовки проясняется, и они могут ответить на возражения немцев и по возможности найти общий язык. Антивоенная забастовка? Об этом – ни слова. Тогда, может быть, массовая политическая забастовка в смысле длительного процесса, который проанализировала на примере России во время революции 1905 года Роза Люксембург? СФИО так далеко не идет. И все-таки вопрос стоит о забастовке, «вызванной чувствами масс»[1113], сказал Вайян на предвоенном конгрессе. А Жорес добавил, что они не предлагают единственного решения, не предлагают гарантии, но показывают направление: «необходимо готовиться к тому, чтобы стать достойными судьбы, которая нам уготована»[1114]. По мнению Жореса, «всеобщая одновременная забастовка, организованная в интернациональных масштабах» (такова была формулировка, которая 16 июля 1914 года получила одобрение конгресса), является предупредительной мерой, побуждающей принять международный арбитраж. Но ни та, ни другая идея не будут реализованы. Послание Жореса от июля 1914 года имело лишь пропедевтическое значение.
1110
7 мая 1913 года Ленин называет конференцию в Берне «внушительной демонстрацией в пользу мира», однако предупреждает, что не стоит слишком доверять «гг. буржуазным депутатам»: «единственная гарантия мира – организованное, сознательное движение рабочего класса» (
1112
1114
Там же. Резолюция была поддержана незначительным большинством: 1690 голосов против 1174.