Первейшим элементом, объединившим эти программы, была их ориентация в основном на будущее, тогда как о настоящем и о конкретных инициативах, которые следовало предпринять в области аграрной политики, говорилось мало или совсем ничего. К тому же делегаты съездов очень часто ограничивались тем, что просто отмечали широкое распространение крестьянских выступлений. Например, на IV съезде КПГ Хёрнле добился максимально возможного: призвал товарищей по партии обратить большее внимание на эту проблему[32]. Заседания, включавшие аграрные вопросы в повестку дня, часто просто не посещались или же, как писал Бордига по случаю марсельского съезда, проходили в обстановке полного безразличия[33].
Естественно, о недооценке коммунистами работы в деревне со стороны секций Интернационала свидетельствовали не только постоянные призывы Коминтерна изменить политический курс. Это подтверждается и материалами компартии, посвященными защите восьмичасового рабочего дня, повышению заработной платы, продлению довоенных трудовых соглашений и т.д. На этом первом этапе разработки аграрных программ коммунистических партий, как кажется, не было места для особых частичных требований крестьянства. Позднее в связи с созданием Крестьянского интернационала (Крестинтерна) эти требования выступят на первый план; но пока что создавалось такое впечатление, будто перед нами – принципиальные заявления, сделанные без достаточной уверенности в их практической реализации. Конечно, отдельным партиям было труднее, чем другим, как, например, итальянским коммунистам, которым приходилось иметь дело с авторитарной и репрессивной политикой фашизма. Во всяком случае, постоянное использование стандартной фразеологии, штампованного языка фактически прикрывало отсутствие интереса к этим вопросам и свидетельствовало о недоверии ко всему, что не было связано с фабрикой, заводом. Иначе не объяснить отсутствия особого анализа проблем капиталистической перестройки в деревне в годы после первой мировой войны, как и весьма незначительное внимание к буржуазной политике окрестьянивания с помощью аграрных реформ, которые зачастую проводились непосредственно банками. Эта политика имела целью установить более прочную буржуазную гегемонию в деревне и расстроить возможный союз между крестьянским движением и выступлениями рабочих[34]. Предположение, что все это определялось увриеристским пониманием классовой борьбы, подтверждается также и приверженностью коммунистических партий теоретической концепции революционного процесса, которая практически не вписывалась в реальное развитие рабочих и крестьянских выступлений.
4. Рабоче-крестьянское правительство
Спад революционного движения в Европе, проблема отношений между Советским Союзом и другими государствами, естественно и несомненно, усилили большевистское влияние на решения Интернационала[35]. Хотя дискуссия все еще продолжалась, тем не менее уже ясно было видно, куда смещается центр принятия политических решений и выработки основных стратегических направлений. Иными словами, перемещение это шло от Коминтерна в сторону ЦК ВКП(б). Уже в начале 1921 года Интернационал выдвинул лозунг «Идти в массы». Специфическое понимание этого лозунга как способа разоблачения предательства вождей социал-демократии, означало и отражало убеждение многих большевиков (среди них и Зиновьева), что гегемония социал-демократии над массами была лишь результатом недоразумения, которое следовало преодолеть. Избранный путь, на котором впоследствии придется определять социал-демократию как левую руку буржуазии (правой был фашизм), не учитывал той важной роли, которую приобретала социал-демократия в процессе интеграции масс в государство и в процессе капиталистической перестройки на основе экономических требований. Тактический характер лозунга «Идти в массы» будет подчеркнут в аграрной программе действий, разработанной Варгой и Верой Костржевой в связи с IV конгрессом Коминтерна. В этой программе перед коммунистами ставилась задача: посредством политики, учитывающей частичные требования крестьянских масс, завоевать «вспомогательные войска» (Hilfstruppen), с тем чтобы пополнить «армию Интернационала», обращая особое внимание на мелкое крестьянство[36].
32
Хёрнле рассматривал волнения в Мекленбурге, где, как засвидетельствовал еще один делегат, Венцель, имели место довольно сильные столкновения; среди батраков было несколько убитых. Однако он исключал возможность раскола в реформистской Landarbeiter Verbring, хотя батраки, организованные в профсоюзы, похоже, стремились к этому. См.: Bericht über den 4. Parteitag der Kommunistischen Partei Deutschlands am 14 und April 1920, S. 1. (Berlin) s.d. (1920), S. 80.
33
См.: Lettera di Bordiga al Comitato esecutivo dell’Internazionale comunista. Roma, 14 gennaio 1922. – In: «Archiva del Partito comunista italiano», fasc. 113/1.
34
Раздробление земель сразу же после войны охватило как страны-победительницы, так и побежденные страны. Критерии реформ в этой области можно резюмировать так: экспроприация и раздел необрабатываемых земель, заброшенных, заболоченных и т.п.; тенденция к расширению мелких и средних хозяйств; создание новых мелких и средних хозяйств. Вот несколько примеров. В Германии, где результаты реформы 1919 года были далеко не блестящими, был проведен раздел только 19.200 из 51.590.000 га всей площади крупных хозяйств, превышающих 100 га. Было создано 16.812 новых хозяйств общей площадью 146.700 га; остальные 44.935 га пошли на расширение мелких и средних владений. В Чехословакии примерно полтора миллиона семей получили 830.000 га. Из экспроприированных земель 77 процентов было распределено между мелкими и средними крестьянами, а 23 процента пошло на создание хозяйств с площадью от 30 до 150 гектаров. Иначе проходило это в других странах (Греции, Румынии, Югославии, Венгрии, Литве, Эстонии), где из-за массового желания владеть землей пришлось пойти на парцеллизацию довольно крупных площадей. Об аграрных реформах в Европе см.:
36
См.: Protokoll des Vierten Kongresses der Kommunistischen Internationale. Petrograd – Moskau vom 5. November bis 5. Dezember 1922. Hamburg, 1923, S. 636 – 646.