Против введения натурального налога сначала не наблюдалось сколько-нибудь значительной оппозиции. На X съезде партии и еще несколько месяцев спустя дебатировался вопрос о том, кто после сдачи натурального налога будет практически приобретать излишки сельскохозяйственного производства. Здесь, однако, следует заметить, что в то время вопрос этот носил несколько академический характер, потому что сельскохозяйственное производство в 1921 году находилось на грани катастрофы, что, собственно, можно было предвидеть еще весной, и именно подобные прогнозы и повлекли за собой срочное введение реформы. Однако натуральный налог был введен в таком высоком размере, чтобы его реализация была не ниже объема обязательных поставок (продразверстки) предыдущего года.
В полемике, которая представляла в основном критику роли рыночных отношений в новом обществе, выделялись две резко противоположные точки зрения. Сторонники системы государственного управления, которая была введена в эпоху военного коммунизма, хотели полностью запретить продажу сельскохозяйственной продукции на свободном рынке и сделать обязательной поставку излишков государственным и кооперативным снабженческим организациям. В поддержку своих предложений они приводили прежде всего одно теоретическое соображение – взаимосвязь между рыночными взаимоотношениями и формированием класса капиталистов. В случае принятия их предложений частный капитал в рамках законности не нашел бы места в торговле. Им возражали сторонники либерализации экономики, которые, ссылаясь на рациональность и рост эффективности, поддерживали свободную конкуренцию между государственной, кооперативной и частной торговлей. Точка зрения Ленина после X съезда в какой-то мере была довольна близка к соображениям этих последних. Именно в это время он выдвинул лозунг «Учиться торговать». Он даже считал желательным крах некоторых государственных предприятий в качестве одного из довольно практических путей чистки советского аппарата от инертных и обюрократившихся элементов.
На практике, однако, ни одна из этих точек зрения не была принята. Снабженческие организации получили для рыночной деятельности плановые показатели, и необходимость выполнять эти задания любой ценой вновь вызвала применение (в более или менее широкой степени) административных мер, что, естественно, не вело к конкуренции. В то же время частная торговля получила легальное поле деятельности, которое и попыталась использовать.
Введение натурального налога, несмотря на ограничения, о которых мы уже говорили, значительно увеличило уверенность при ведении сельскохозяйственного производства. Этому способствовало также и то, что Всероссийский земельный съезд, состоявшийся в декабре того же года, пересмотрел право землевладения, определив пять различных его форм: артель, коммуна, мир, отруб, хутор (первые три относились к коллективному землевладению, а последние – к частному). Крестьяне получили право и возможность свободно выбирать между этими формами.
Усиление частнокрестьянской собственности вызвало оживленную критику уже на партийной конференции в Москве, состоявшейся в декабре 1921 года. С этой точки зрения заслуживает особого внимания выступление Преображенского, который говорил о быстро ширящемся росте сельскохозяйственных кулацко-фермерских хозяйств и предложил вместо поощрения коммерческих отношений организовать на базе промышленных предприятий государственные хозяйства, рассматривая их как основную форму социалистического преобразования сельского хозяйства. Рабочая оппозиция также морально поддержала эту точку зрения. Она считала, что новая аграрная политика – это поддержка крестьянства в ущерб рабочему классу. Ее позиции были значительно расшатаны благодаря X съезду, но в определенных сферах и в определенных группах она еще пользовалась значительным влиянием. XI съезд партии защитил новую аграрную политику от этих нападок, считая ее единственной гарантией, которая позволяет выбраться из тисков экономического и финансового кризиса.
6. Новая экономическая политика