В ответ на плехановскую позицию (а она от имени группы ясно выражена В. Засулич в письме ее к Марксу от 16 февраля 1881 г.) создатель «Капитала» искал адекватных выводов о России в направлении принципиально не том, в каком ищете Вы и Ваши близкие по взглядам на эту проблему. Вряд ли Вам помогут в обретении доказательности голословные утверждения Ваших единомышленников, подобные хотя бы следующему: «По Марксу (?! — Г. К.), миновать капитализм Россия могла лишь при помощи европейских стран, переживших свои социальные преобразования в ходе пролетарских революций, никак не сама по себе — какого бы характера революция в ней ни произошла, как бы ни способствовала она возрождению общины. “Русский путь” в представлении классиков марксизма был неотрывен от общего пути европейской цивилизации...» (Б. Интерберг, В. Твардовская, «Завершился ли диалог в “Диалоге”?», ж. «Коммунист», 1990, № 18, с. 92).
Получается, «русского пути», собственно, и не было...
И это говорится от имени Маркса... Действительно, креста на таких исследователях нет...
Посмотрите же, однако, на действительные факты! В поисках наиболее верных и ясных формулировок, в ходе работы над письмом к В. Засулич от 8 марта 1881 г. Маркс в первом же наброске этого письма (и в самом его начале) пишет о том, что в «Капитале» (на который плехановцы и их поздние единомышленники, Вы в их числе, ссылались как на якобы неизбежную картину будущего России) он, Маркс, «точно ограничил» «историческую неизбежность» развития капитализма «странами Западной Европы» (курсив Маркса. — Г. К.). «Превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих, эта мучительная, ужасная экспроприация трудящегося народа — вот источник, вот происхождение капитала... Частная собственность, основанная на личном труде... вытесняется капиталистической частной собственностью, основанной на эксплуатации чужого труда, на труде наемном», — Маркс тут цитирует свой «Капитал». Он выделяет и для нас с Вами курсивом то, что не было характерно для тогдашней России.
И как же завершает Маркс свое рассуждение? «Таким образом, в конечном счете, — пишет он, — мы имеем здесь превращение одной формы частной собственности в другую форму частной собственности». И, будто предвидя то, что Вы и Ваши сторонники будете упорно и до конца стоять на позициях Плеханова, бьет, как говорится, не в бровь, а в глаз: «Но так как земля никогда не была частной собственностью русских крестьян, то каким образом может быть к ним применено это (подобное плехановскому. — Г. К.) теоретическое обобщение?» (Соч., т. 19, с. 400; курсив Маркса. — Г. К.).
Разве остались Вам и в самом деле неизвестными эти положения? Это невероятно! Понимаю, если Ваши последователи Б. Интерберг и В. Твардовская по молодости могли просто еще не успеть познакомиться с рукописным наследием Маркса (или по той же причине — самоуверенно пренебречь им). Но охватывает уныние, когда так поступаете Вы, Раиса Павловна. Незнание, конечно, не аргумент. Но ведь и пренебрежение фактами — не ахти какой аргумент.
А Маркс-то между тем ведь только еще начинает (приведенными мною его суждениями) доказывать, что у России все-таки был и будет свой особый «русский путь». То ли еще будет...
Сравните, впрочем, сами. Б. Интерберг и В. Твардовская, ничтоже сумняшеся, утверждают: «Путь России в начале 1880-х годов в общественном сознании еще не был определен. Маркс, как мы видели, прямого ответа не дал» (ж. «Коммунист», 1990, № 18, с. 92).
Плохо, однако, смотрят эти Ваши шустрые последователи! Давайте же глянем вместе. Увидим вот что. «С точки зрения исторической, — пишет Маркс, — единственный серьезный аргумент, который приводится в доказательство неизбежного разложения общины русских крестьян, состоит в следующем.
Обращаясь к далекому прошлому, мы встречаем в Западной Европе повсюду общинную собственность более или менее архаического типа (т. е. подобную русской общинной собственности. — Г. К.); вместе с прогрессом общества она повсюду исчезла. Почему же избегнет она этой участи в одной только России?
Отвечаю: потому, что в России благодаря исключительному (! — Г. К.) стечению обстоятельств сельская община, еще существующая в национальном масштабе, может постепенно освободиться от своих первобытных черт и развиться непосредственно как элемент коллективного производства в национальном масштабе. Именно благодаря тому, что она является современницей капиталистического производства, она может усвоить его положительные достижения, не проходя через все его ужасные перипетии» (Соч., т. 19, с. 401; курсив мой. — Г. К.).