Следующие части рукописи (которые с полным правом можно определить как суть всей работы) содержат детальный анализ трех специфических аспектов Марксовой концепции коммунизма. Во-первых, Маркс подчеркивает, что коммунизм есть явление историческое, генезис которого следует искать во «всем движении истории». На современном этапе принципиальный характер носит проблема экономики, и прежде всего отмена частной собственности:
«Поэтому положительное упразднение частной собственности, как утверждение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, т.е. возвращение человека из религии, семьи, государства и т.д. к своему человеческому, т.е. общественному бытию» [МЭ: 42, 117].
Во-вторых, Маркс отмечает, что все то, что имеет отношение к человеку, начиная с языка, носит общественный характер. Даже взаимоотношения человека с окружающей его природой включаются Марксом в эту общественную структуру:
«Таким образом, общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы…
Ибо не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.), – одним словом, человеческое чувство, человечность чувств, – возникают лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе. Образование пяти внешних чувств – это работа всей предшествующей всемирной истории» [МЭ: 42, 118, 122].
В-третьих, несмотря на все это, Маркс настаивал на том, что важность, придаваемая социальным аспектам человеческой деятельности, есть не что иное, как стимуляция его индивидуальности в коммунистическом обществе, его стимуляция как человека неотчужденного, определяемого Марксом в качестве «тотального», или «всестороннего». Действительно, в той мере, в какой отчужденность подавляет все человеческие способности, ее преодоление представляет собой их полное раскрепощение. И оно не ограничивается обладанием материальными предметами или употреблением их – все человеческие способности и каждая в отдельности становятся средством освоения действительности. Подобное трудно представить себе человеку отчужденному, ибо частная собственность настолько притупляет его ощущения, что он может представить какой-либо предмет своим лишь в том случае, если он им непосредственно обладает – все физические и интеллектуальные ощущения его заменяет простое ощущение обладания. Наконец, взаимоотношения человека с окружающей его природой найдут свое отражение в единой всеобъемлющей науке:
«Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука» [МЭ: 42, 124].
Третий, и последний, раздел «Рукописей» посвящен критике гегелевской диалектики в том виде, в каком она представлена в наиболее известной работе Гегеля, «Феноменология духа». Маркс начинает с похвального слова Фейербаху за его определение сущности философии Гегеля как рационализированной теологии, а также за то, что, исходя из общественных отношений между людьми, он обосновал истинно материалистический метод. Однако отношение Маркса к Гегелю было далеко не абсолютно негативным:
«Величие гегелевской „Феноменологии“ и ее конечного результата – диалектики отрицательности как движущего и порождающего принципа – заключается, следовательно, в том, что Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как отчуждение и снятие этого отчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает предметного человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его собственного труда» [МЭ: 42, 158 – 159].
С другой стороны, вся эта диалектика рассматривалась (Гегелем) с идеалистической точки зрения, так как понятие объективированных, отчужденных способностей человека выступает у него прежде всего как процесс чисто мыслительный, происходящий в мозгу человека, то есть абстрактно. Для Маркса же отправным моментом был «действительный, телесный человек, стоящий на прочной, хорошо округленной земле, вбирающий в себя и излучающий из себя все природные силы» [МЭ: 42, 162], и Маркс определял свою позицию как завершенный натурализм и гуманизм в отличие от идеализма и материализма. Гегель исходил из определения человека как бестелесного сознания, а окружающей его природы как чего-то непременно враждебного удовлетворению человеческих желаний. Маркс, напротив, полагал, что лишь современные отношения человека с природой неправильны: человек нуждается в окружающей его природе, с тем чтобы иметь возможность развиваться, или «объективировать» себя. Согласно Гегелю, любое объективирование есть отчуждение; согласно Марксу, человек способен преодолеть отчуждение лишь в том случае, если он объективирует себя путем воздействия на природу в сотрудничестве с другими людьми.