Сколько труда для историка скрывается за каждым из этих положений! Заметим, что такой исторический фон – приобретенный синтез и предлагаемая программа – уже присутствует на первых же страницах «Капитала», в главах о стоимости и товаре. Барбон, Локк, Ле Трон, Батлер, Петти, аноним 1740 года, Верри и т.д. цитируются не случайно: речь идет о наиболее ценных проявлениях английской, французской и итальянской мысли, представленной в своих источниках; впрочем, таким же образом, когда перед нами выдержка из Аристотеля, мы имеем дело со ссылкой оригинального характера. Любая мысль, явно или неявно, дана в естественном окружении эпохи, в которую она зародилась; она представляет свое время. Так, на каждой странице своей работы Маркс не только сочетает экономическую теорию и исторический анализ (как указывал Шумпетер), но также детально разрабатывает теорию истории в сочетании с историей теоретической мысли, то есть то, что сам Шумпетер упускает из виду, несмотря на всю мощь его мысли и широкую эрудицию, причем главным образом его спасает эрудиция.
Можно было бы провести следующую параллель. Я часто ловлю себя на мысли о том, что всю теорию «Капитала» можно было бы уместить на сотне с небольшим страниц – размеры книги Хикса о стоимости и капитале (1946). Но это значило бы исказить Маркса. Недавно Хикс опубликовал свою теорию экономической истории, на сей раз объемом в двести страниц, где он не преминул сделать почтительные ссылки на труды Маркса. Но он предлагает использовать материал, накопленный историками за последнее столетие, которым мог бы располагать и Маркс. А ведь сам Хикс не засиживался часами в Британском музее, чтобы превзойти результаты исследований, проведенных непосредственно Марксом. «Кембриджская современная история» («Cambridge Modern History») считается им достаточной для этой цели. В действительности можно легко заметить, что для Хикса старая «наивная антропология» экономистов, более или менее дополненная современной игрой в «теорию решений», выдерживает дипломатию и политэкономию, но не труднодоступный и сложный анализ классов и классовой борьбы. Решительно, история экономистов, равно как часто и экономия историков, с трудом удовлетворяет условиям, поставленным перед ними Марксом.
«Капитал», как и «Немецкая идеология», если бы мне пришлось дать им определение в рамках темы «Маркс и история», являются не книгами по истории, а трудами историка. В конечном итоге если верно то, что Маркс оставил нам задачу определения понятия истории (при этом нельзя сказать, чтобы мы справлялись с этой задачей достаточно успешно), то мы можем утешить себя, перечитывая работы молодого Маркса, в которых развертывается энергичная критика абсурдного культа «понятия», насаждаемого плохими гегельянцами.
Морис Добб.
КРИТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ
Обычно полагают, что интерес Маркса к экономическим проблемам (в отличие от проблем философии и историографии) пробудился с его исследованием положения мозельских крестьян в 1840 – 1843 годах, когда он руководил «Рейнской газетой». Серьезно изучать произведения экономистов, в частности Смита, Рикардо, Джемса Милля, Мак-Куллоха и Сэя, вероятнее всего, Маркс начал во время своего пребывания в Париже, куда он переехал в 1843 году, и продолжил его, находясь в изгнании в Лондоне, куда он попал после революционных событий 1848 года.
После 1850 года Маркс и Энгельс согласились с точкой зрения Союза коммунистов, согласно которой «революция стала невозможной в ближайшем будущем». В такой ситуации «задача Союза заключалась в том, чтобы сделать упор на образовательную работу, изучение и развитие революционной теории» – решение, «подействовавшее на пылкую фантазию изгнанников, как ушат холодной воды»[41]. Начало 50-х годов было для Маркса годами нищеты, прожитыми в тесных и убогих комнатушках Сохо, частых визитов в ломбард и материальной зависимости от Энгельса. Это был период, когда Маркс использовал читальный зал Британского музея для глубокого и всестороннего изучения экономии и философии, получившего свое блестящее завершение около двадцати лет спустя в «Капитале».
1. Пролог к «Капиталу»
Плодом этого периода напряженного изучения экономии явились объемистые рукописи (почти семь тетрадей), получившие название «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов», которые увидели свет в 1939 – 1941 годах[42]. Зато в 1859 году (восьмью годами раньше выхода первого тома «Капитала») была опубликована менее известная работа, озаглавленная «К критике политической экономии». Эта работа была названа «прологом» к великому произведению Маркса: в ней рассматривается преимущественно методологический аспект и так же, как и первый том последующего великого произведения, она начинается с анализа товара, от которого Маркс переходит к исследованию денег и обмена. В «Экономических рукописях 1857 – 1859 годов» поднимается та же проблема методологического характера, касающаяся преимущественно сферы обращения и обмена. О стоимости, к примеру, говорится вкратце, лишь в одном параграфе, оставшемся на стадии наброска и прерванном на середине фразы. Написанная не для публикации, а лишь для того, чтобы прояснить и развить идеи автора, рукопись состоит из двух огромных глав, названных соответственно «Глава о деньгах» (меньшая из двух) и «Глава о капитале». Очевидно, что в то время Маркс попытался поднять в своем «наброске» проблемы (денежного обмена и меновой стоимости), уже поставленные до него; другими словами, он отталкивался от того, что было сделано его предшественниками, критикуя их и пытаясь выйти из-под их влияния, но и используя все то положительное, что было в их постановке проблем (может быть, этим объясняется растянутость и зачастую неясность Марксова текста и даже то, что было названо его «идеалистическими недостатками»)[43].
41
Предисловие Мартина Николауса к английскому изданию «Экономических рукописей 1857 – 1859 годов».
42
В «Экономические рукописи 1857 – 1859 годов» входит небольшая рукопись, известная под названием «К критике политической экономии. Введение», опубликованная Каутским в 1903 году в газете «Neue Zeit».