Он замер, когда Рэйчел стянула через голову рубашку, которую носила, и уронила ее на пол. Вскоре за ней последовал ее бюстгальтер.
— Пойдем, — приказала она.
— Сначала ты… я терпеливый мужчина… по крайней мере, в постели, — пошутил Маркус, едва осмеливаясь дышать.
— Ха. Ха, — хрипло сказала Рэйчел, сбрасывая туфли.
Еще две секунды потребовалось, чтобы спустить с нее штаны и нижнее белье. Он уставился на них, пока она высвобождалась из кучи уродливой одежды. И выругался, когда она подошла к нему, хотя ничто и никогда не делало его более счастливым.
— Леди, я тут пытаюсь быть благородным, — предупредил он.
— Прекрати, — приказала Рэйчел.
Маркус рассмеялся над ее поддразниванием и ее решимостью. Но он все еще не мог решиться.
— Ты в этом уверена? Ты на самом деле не пришла в себя… не так ли?
Он боялся, что если сделает то, что хочет, то причинит ей еще больше вреда, еще больше боли. Он не хотел, чтобы их время, проведенное вместе, когда-либо смешивалось с тем, что она пережила.
— Тогда уходи… — грубо сказала Рэйчел, проводя руками по его рубашке и нажимая достаточно сильно, чтобы почувствовать мышцы под ней.
— Нет. Я никогда не уйду. Ты чертовски хорошо знаешь, что я не могу, — заявил Маркус.
Рэйчел усмехнулась.
— Хорошо, — прохрипела она. Смеяться было больно, но также было приятно осознавать, что ее чувство юмора сохранилось.
Маркус медленно выдохнул, когда она протянула руку и провела пальцами по его бороде. Улыбнулась, в ответ на его улыбку.
— Одно твое прикосновение делает меня безумно счастливым, — прошептал он. — Знаешь, как тяжело киборгу ощутить такое большое счастье? — Маркус поцеловал пальцы, которые она поднесла к его губам.
— Пойдем, — снова приказала она.
Когда ее рука скользнула к его ладони, Маркус позволил Рэйчел тянуть его за собой, пока они шли к кровати. Покрывала все еще были смяты после того, как они последний раз занимались любовью. Уютное зрелище заставило его наконец почувствовать себя дома… и желанным. Она заставила его почувствовать себя желанным.
Он притянул ее к себе в знак благодарности и накрыл ее рот своим. Он хотел быть нежным, но отчаяние не позволило ему сдержаться и не воспользоваться своим преимуществом. Рэйчел, раздевавшая его, наконец, перевесила чашу весов и освободила остальные его потребности. Их поспешность с его раздеванием заставила Маркуса снова усмехнуться.
Когда он был обнажен, он поднял Рэйчел так, что у нее не осталось другого выбора, кроме как обхватить своими потрясающими ногами его талию и крепко ухватиться.
Он расслабился внутри нее, когда они вместе упали на кровать. Ее тело выгнулось в знак приветствия. Она была такой упругой, такой идеальной. Он замер и задался вопросом, как, черт возьми, он смог бы пережить ее утрату, если бы она умерла.
— Не хватит слов, чтобы сказать, как я тебя люблю, — произнес Маркус, наслаждаясь тем, как ее тело отчаянно вцепилось в его. — Как ты думаешь, ты сможешь однажды выйти за меня замуж?
Рэйчел застонала от того, что Маркус не двигался. Она очень, очень нуждалась в нем. Ей это было очень нужно. Открыв глаза, она выдохнула.
— Завтра, — прошептала она.
— Ты выйдешь за меня замуж завтра? Или поговорим об этом завтра? — спросил Маркус.
Он непроизвольно вздрогнул, когда она сильно ущипнула его за очень упругую задницу. Его смешок ей в ухо заставил ее задрожать под ним. Улыбаясь рвению своей возлюбленной, он заставил ее кончить длинными требовательными толчками, а затем изменил угол и продолжил, пока она не вцепилась ему в спину и не заставила его самого оказаться на седьмом небе.
Ее дыхание стало прерывистым, когда она ударила его по заднице во второй раз. Его это не смутило… разве что снова возбудило.
— Контроль фрик, — прохрипела она.
Маркус кивнул ей в лицо и рассмеялся.
— Да. Но я контроль фрик, который тебя любит.
— В следующем году… поженимся, — прошептала Рэйчел.
— Хорошо, — тихо сказал Маркус, довольный ее уступкой. Он поцеловал дорожку вниз, пока не смог положить голову между ее грудей и услышать биение ее сердца. Он удовлетворенно вздохнул, когда она провела рукой по его лохматым волосам. Он был так счастлив и испытал такое облегчение, что почти не услышал следующих слов, произнесенных ею шепотом.
— Я… тоже… тебя… люблю.
Впервые после войны он почувствовал, как внутри него зарождается надежда. Он прижал ее к себе и стал целовать везде, где только мог.
Глава 19