– Звоните, если что.
– Конечно, – сказал Монс. – До свидания, Эллен.
– До свидания.
– Его зовут Монс, – сказал Маркус.
– Я знаю, – ответила Эллен и закрыла за ними дверь.
– Ну вот видишь, Маркус? Хуже не стало!
Они шли по аллее к парковке. Отец был в великолепном настроении, а Маркус, который на несколько часов забыл и о любовной тоске, и о потерянной дружбе, чувствовал себя не так уж плохо.
– Нет, – сказал он. – Все было в порядке.
– Эллен – хороший врач, тебе не показалось?
– Да, – согласился Маркус. – Очень хороший.
– А ты обратил внимание на ее пальцы?
– Нет. А что?
– У нее невероятно длинные пальцы… Настоящие пальцы врача.
Монс почесал ухо.
– Знаешь, Маркус, – сказал он, – я думаю, а не проверить ли мне самому уши? Порой кажется, что у меня закладывает правое. Думаешь, там пробка?
– Не знаю, пап.
– Может, стоит попросить Эллен проверить?
– Да, думаю, стоит, – сказал Маркус. – Лучше иной раз пораньше зайти к врачу, чем мучиться, когда станет слишком поздно.
– Вот и я так считаю, – улыбнулся Монс и начал насвистывать веселую мелодию.
Глава пятая
Маркус проснулся с мыслью, что он влюбился в Муну. Это случилось во сне. Она пришла к нему и протянула руки. «Ты любишь меня?» – спросила она и улыбнулась, показав полный рот восхитительных, белоснежных и чуть кривоватых зубов. Нитка необработанного жемчуга, спрятанная за алыми губами.
Сон был потрясающим. Настоящее откровение. С глаз словно пелена спала. Во сне Маркус наконец-то ясно все увидел. Он увидел Ее. Женщину всей своей жизни. Муну.
Маркус закрыл глаза и попытался снова заснуть, но, конечно, ничего не получилось. Он услышал, как отец напевает на кухне: «Oh what a beautiful morning»[23]. Он и сам, лежа в кровати, замурлыкал этот мотивчик. Утро и в самом деле было замечательным. Даже погода улучшилась. В окно светило солнце. Листья на деревьях колыхались от ветра. Вдалеке орали коты. Воздух словно наполнился любовью. И он сам тоже. Муна, Муна, Муна! Маркус выпрыгнул из постели. Долой пижаму, надеваем трусы… Носки… Футболку… Гип-гип, ура! Какой чудесный день! Oh what a beautiful morning! Где мои брюки, где рубашка? Он застыл посреди комнаты, держа штаны в руках. А что он скажет Эллен Кристине? Она же думает, что он влюблен в нее. В самом деле? Она так не думает. Она же с Сигмундом. А тот понял, что эта влюбленность не привела бы ни к чему, и взял удар на себя. Сказал, что он сам, а не Маркус написал это идиотское сочинение про дурацкую русалку с ужасными ушами. Старый добрый Сигмунд. Настоящий друг, который познался в беде. Да! Верный и умный. Это он сам его предал! Но теперь Маркус все исправит. Он попросит прощения у своего лучшего друга, пересядет обратно на свое место, снова начнет посылать привычные сигналы и увлекательные записки и будет вместе с Муной. Он радостно улыбнулся и заметил, что улыбка застыла. Ощущение счастья тут же пропало. Оно было всего-навсего продолжением сна. Только теперь Маркус окончательно проснулся. Тяжелые мысли вернулись. Он будет вместе с Муной? Что это он себе вообразил? Он никогда ни с кем не будет. Он никогда не сможет сказать ей, что любит ее. Он – самый трусливый мальчик на свете. Только один человек может ему помочь… Сигмунд. Но примет ли он извинения? Человек, который предал один раз, может предать снова. Он вырыл яму своему лучшему другу и чуть не упал в нее сам. Подумать только, как он сглупил! Он ничего не понял. Даже когда Сигмунд встал на уроке и сказал: «Markus is my best friend». Маркуса ослепила ревность и гордость, он не понял, что Сигмунд спас его от судьбы, которая могла стать хуже смерти. И почему все так происходит? Почему он всегда все делает не так? А все потому, что он такой… Маркус Симонсен! Не только самый трусливый на свете мальчик, но еще и самый глупый.
Он надел брюки, подошел к шкафу и, почти не надеясь, что это хоть как-то поможет делу, достал синий свитер.
Монс все еще напевал на кухне, и Маркус пошел к нему. Интересно, получится ли у него запихнуть в себя бутерброд с паштетом…
Маркус закрыл за собой входную дверь и вышел на лестницу. Потом он снова открыл дверь и снова вошел. Так повторилось три раза. Не потому, что он что-то забыл, а потому что тройка была его счастливым числом. В нем теплилась слабая надежда, что, если он откроет и закроет дверь трижды, Сигмунд будет стоять на перекрестке и ждать его.
Маркус осторожно шел по дороге. Когда он внимательно прислушался к своему телу, то почувствовал, что нога все еще побаливает. Вчера он всего лишь ее подвернул, споткнувшись. Сегодня наверняка сломает. Маркус всегда считал, что жизнь становится с каждым днем хуже и хуже. На перекрестке спиной к Маркусу стоял какой-то парень в коричневых вельветовых брюках и синем свитере и что-то убирал с тротуара. Маркус побежал, но, когда парень обернулся, тут же остановился. Они внимательно посмотрели друг на друга. Их разделяло всего метров пять. Сигмунд держал в руке камень. Маркус слабо улыбнулся, хоть и не был уверен, что ему это удалось.