Маркус насчитал всего шесть серег на безволосой части ее головы. Кроме того, на ушах было десять гвоздиков от мочек и вверх по всему уху, три маленьких колечка в одной брови, два — в другой, кольцо в одной ноздре и маленький цветочек на переносице. Еще у нее было кольцо в губе, и Маркус заметил гвоздик, блеснувший на языке, когда она сказала «привет». Именно этого пирсинга Маркус боялся больше всего, и он надеялся, что Роберт целует свою жену очень осторожно, чтобы не ослабела иголка, проходящая сквозь язык. Иначе получится кровавый поцелуй, может быть, даже последний. По телу Маркуса пробежали мурашки. У нее на одной только голове было двадцать пять проколов. Интересно, как выглядело остальное тело? На ней был свитер с высоким горлом и черные брюки, поэтому ничего не было видно. Маркус порадовался и за себя, и за Сигмунда. Тот медленно прошел мимо Маркуса, немного качаясь из стороны в сторону, будто его укачало на море.
Они вошли в комнату поменьше, больше походившую на кабинет врача. В стеклянных шкафах лежали шприцы, скальпели и маленькие инструменты, Маркус даже не понимал, как их можно использовать. Девочки сели за маленький круглый столик, на который Сив поставила чай и пирожные. Роберт стоял у одного из стеклянных шкафов. Когда вошли Маркус и Сигмунд, он обернулся.
— Привет, — сказал он. — Кто из вас Сигмунд?
— Он, — ответил Маркус. — Меня зовут Маркус Симонсен. Так меня зовут.
— А меня зовут Роберт, — сказал Роберт. — Приятно познакомиться.
— Нам тоже, — ответил Маркус.
— Хотите чая с пирожными, пока мы не начали? — спросил Роберт.
— Да, спасибо, — сказал Маркус, не евший с большой перемены.
— А ты, Сигмунд?
Сигмунд стоял рядом с Маркусом, уставившись на стеклянный стол, на котором лежал прибор, напоминавший толстую ручку с большим зарядом чернил.
— А это то, чем прокалывают дырки? — спросил он тихо.
— Нет, — сказал Роберт. — Этим мы делаем тату. Хочешь?
— Отличная идея, — сказала Эллен Кристина.
— Может быть, цветок на плече? — предложила Муна.
— Или имя, — сказал Маркус.
— Не сегодня, — ответил Сигмунд. — Мне просто любопытно, — объяснил он.
Маркус сел и взял протянутую Сив чашку чая.
— А ты не хочешь чая? — спросила она Сигмунда, который покачал головой, не глядя на нее.
— А где то, чем прокалывают? — поинтересовался Сигмунд у Роберта, доставшего небольшой полиэтиленовый пакетик. В пакетике лежала пластиковая гильза, а в ней что-то похожее на колющее оружие.
— Вот, — сказал Роберт. — Стерильно.
— Вот как. — Сигмунд неуверенно засмеялся: — Надеюсь, я не стану тоже стерилен.
Роберт засмеялся:
— Могу тебе это гарантировать. Садись. Нет, сюда.
Роберт выдвинул стул.
Сигмунд, направившийся к остальным, обернулся и обнаружил стул.
— Это стул для пирсинга? — спросил он.
Роберт посмотрел на мальчика с недоумением:
— То есть?
— Ну, ты здесь это делаешь?
— Делаю что?
— Прокалываешь?
— Иногда здесь. Иногда в других местах, — пояснил Роберт.
— Но ты хочешь, чтобы я сел сюда? — спросил Сигмунд.
— А ты не хочешь?
Сигмунд покачал головой:
— Я лучше посижу с друзьями.
— Тогда они могут взять стулья и придвинуться сюда, — сказал Роберт. — Только пусть не мешают.
— Мы не будем, — уверила Муна.
— Нет, — подтвердила Эллен Кристина. — Мы будем сидеть очень тихо и смотреть.
Девчонкам, очевидно, не терпелось увидеть процесс пирсинга, но еще больше им не терпелось увидеть Сигмунда с пирсингом. Маркус не был уверен, что ему хочется быть свидетелем этого процесса, поэтому он остался на месте.
Сигмунд сел на стул. Девочки нашли два удобных зрительских места. Роберт натянул пару тонких стерильных перчаток, а Сив принесла поднос с кольцами, гвоздиками и прочими штуками, которые можно нацепить на тело Сигмунда, если он только того захочет. Маркус сделал глоток чая и посмотрел на улицу из окна, там спокойно шли люди, будто ничего не происходило.
— Маркус, — сказал Сигмунд. Тихо и не оборачиваясь.
— Да.
— Иди сюда.
— Зачем?
Теперь Сигмунд обернулся.
— Просто так, — сказал он и опять издал этот смешок, который Маркус уже начал узнавать. Он встал.