Маркус занялся подсчетом. Хотя Сигмунд и пригласил только одного гостя, это все равно означает массу дополнительной работы. Новоиспеченный шеф-повар наверняка не ограничится одной только брускеттой. Очевидно, он выдаст полноценный обед из семи блюд, по крайней мере из пяти. Значит, по оптимистическим подсчетам, придется мыть двенадцать тарелок, три десертных блюдца, двенадцать ножей, двенадцать вилок и три десертных ложки. Не говоря уже обо всех кастрюлях, в которых еда будет готовиться, и всех блюдах и салатниках, в которых она будет подаваться. Ему придется простоять на кухне до глубокой ночи, а он еще не сделал домашнее задание. В результате под одеялом он проведет не больше часа, как настанет утро. Остается надеяться, что гость худеет и ограничится одной маленькой брускеттой.
— А кто придет? — спросил он.
Сигмунд продолжал почесывать нос.
— Да так, знакомый, — равнодушно бросил он.
— Парень или девчонка?
— По-моему, парень.
— Ты что, не знаешь?
— Знаю, все-таки парень.
Маркус был слегка сбит с толку, но он чувствовал, что Сигмунд сбит с толку еще больше.
— У тебя кровь идет из носа, — сказал он.
Сигмунд посмотрел на палец.
— Я его поцарапал, — объяснил он.
— Ты же должен знать, парень это или девчонка.
— Откуда?
Теперь Маркус был уверен, что Сигмунд не совсем здоров. Он решил обращаться с другом осторожнее.
— Когда приглашают кого-то в гости, — медленно произнес он, — как правило, знают, кто придет, — парень или девушка. Обычно такие вещи быстро распознают при знакомстве.
— Если только знакомство не произошло в Интернете.
— В Интернете?
— Да, это человек, с которым я чатюсь. Я почти уверен, что это парень. Он только что переехал сюда, на Рюдосен. Невероятно интересный собеседник.
Маркус почувствовал легкую резь в животе. У двух интернет-приятелей наверняка много общего, во всяком случае больше, чем у него самого и Сигмунда, с которым у Маркуса почти ничего общего не было. Сигмунд был высоким, Маркус — низким. Сигмунд был красивым, Маркус — не очень. Сигмунд хорошо готовил, Маркус хорошо мыл посуду. Они были настолько не похожи, насколько это вообще возможно, но Сигмунд говорил, что именно это и замечательно, потому что они друг друга дополняют.
— Если бы не было таких, как ты, то не было бы и таких, как я, — сказал он однажды, когда Маркус чувствовал себя совсем не на высоте. Когда Маркус спросил, что друг хочет этим сказать, Сигмунд объяснил, что, если бы не было теней, никто бы не заметил света.
— И как зовут твоего интернет-друга? — поинтересовался Маркус.
— Он называет себя Робин.
— Называет себя?
— Да, мы не пользуемся настоящими именами в сети. Так удобнее.
— Почему?
— Потому что можно сказать все, что думаешь.
— А ты как себя называешь?
— Я — Эйвинд Хелльстрём.
— Эйвинд Хелльстрём?
— Да.
— Почему это?
— Просто так.
— Никто не зовется «Эйвинд Хелльстрём» просто так.
— Это мой любимый повар, — пояснил Сигмунд, — он управляет рестораном «Багателль» в Осло и может зажарить цыпленка, сохранив вкус цыпленка.
— А он симпатичный?
— Эйвинд Хелльстрём?
— Нет, Робин, — сказал Маркус, чтобы избежать дальнейшего обсуждения цыплят. Сам он предпочитал обычную курицу-гриль.
Сигмунд охотно кивнул:
— Он самый увлекательный собеседник в жизни. Мы можем обсуждать все, что угодно: литературу, психологию, искусство, музыку, еду. Робин очень интересуется кулинарией.
Маркус кивнул. Ничего хорошего это не обещало.
— И какая еда ему больше всего нравится? — спросил он и получил ответ, которого больше всего боялся:
— Всякая! Он рассказал мне, что может есть часами, особенно итальянскую кухню. Поэтому я и приготовил обед из девяти блюд.
— Девяти?!
— Да, — ответил Сигмунд с восторгом, — предполагаю, что мы с Робином просидим за столом полночи. Ничего?
Маркус покачал головой:
— Ничего. Надеюсь, ничего страшного, если я уйду из-за стола чуть раньше?
— Конечно, — отозвался Сигмунд. — Вообще-то, я хотел спросить, не мог бы ты поесть сегодня на кухне?
Маркус кивнул. Его это вполне устраивало, потому что он мог мыть посуду постепенно, как только Сигмунд и Робин закончат одно блюдо и перейдут к следующему. Ему бы все равно пришлось мыть тарелки по ходу обеда, поскольку тарелок в доме было всего двадцать семь.
— И еще одно, — заметил Сигмунд, — не мог бы ты надеть передник и колпак, когда я закончу готовить?
Маркус заметил, что покраснел. Похоже, Сигмунд ставил дружбу на карту. Он что, хочет, чтобы Маркус развлекал их с Робином за обедом? Пел бы итальянские песни, облаченный в передник и печную трубу? Или он хочет, чтобы Маркус просто стоял с дурацким видом, тогда им с новым приятелем будет над чем посмеяться?