Сигмунд полностью вошел в свою новую роль рэпера и выходил в публичные места исключительно в рэперских штанах, футболке и шапке, которую он время от времени снимал, чтобы продемонстрировать сохранность прически. Маркус, наоборот, отказывался идти в школу в своих рэперских штанах и в «кенгурушке». Он надевал старую одежду и по большей части спокойно находился в тени своего фронтмена.
Бенту они видели очень редко. Ее каждый раз после уроков забирала машина, но, когда Маркус стоял у велосипедной стойки вместе с Сигмундом, хвастающимся своей прической паре восхищенных учеников из восьмого класса, она к ним подошла.
— Привет, ребята, — сказала она. — Жизнь прекрасна?
— Yo, — ответил Сигмунд и провел ладонью по петушиному гребню. — Long time. No see.[7]
Бента засмеялась:
— Нет, Сигги. Short time по see.[8] Вообще-то, всего несколько дней. Мы в студии каждый вечер.
— Да, — сказал Сигмунд. — Мне ли не знать. Мы тоже занимаемся.
— Репетируете перед концертом?
— Да, — ответил Сигмунд и кивнул восхищенным ученикам. — Я поговорю со своим парикмахером, парни.
Они ушли. Сигмунд опять повернулся к Бенте.
— Ты же знаешь, каково это, — сказал он обреченно.
— Да, — ответила она. — Но вы очень милые.
В Маркусе что-то оборвалось. Какое еще количество людей Бента считала милыми?
— Мы репетируем у меня дома, — сказал он, чтобы что-то сказать.
— Да, — подтвердил Сигмунд. — Мы организовали у Мэкакуса маленькую студию.
— Круто. Офигительные волосы, Сигги.
Сигмунд еще раз провел рукой по гребешку.
— Да нет, — сказал он. — У меня просто сумасшедший парикмахер.
Бента засмеялась и встретилась взглядом с Маркусом, который сразу уставился в землю и подумал о своем нормальном парикмахере. Его прическа ничем не выделялась. На секунду он пожалел, что не надел «кенгурушку». Капюшон ей бы наверняка понравился больше, чем этот куст, который он носил на голове. Ну-ну, на концерте она увидит его с другой стороны. Нет, этого-то он и не хотел! Ему казалось, она им больше не интересуется, и слава богу. Кроме того, он не был уверен, что она придет на концерт, но все-таки надеялся. Ради Сигмунда. А то какой смысл было вообще затевать «Мэкакус М»? Он снова поднял взгляд. Она все еще на него смотрела.
— О чем ты задумался, Мэкакус? — спросила она.
Он провел рукой по волосам и зацепился за неожиданный колтун:
— Просто подумал, придешь ли ты на концерт.
— Конечно, я приду на концерт.
Теперь она улыбалась им обоим.
— Очень приятно, — сказал Сигмунд. — Мы раздобудем тебе пару VIP-билетов, если хочешь. А остальные «Берты» придут?
— Берит не может, — ответила Бента. — А Беата придет. Со своим парнем.
— Не знал, что у нее кто-то есть, — сказал Сигмунд.
— А разве не у всех кто-нибудь есть? — удивилась Бента.
— У меня нет, — сказал Маркус.
Она посмотрела на него. Теперь взгляд ее опять стал мрачным.
— И у меня нет, — сказала она.
Сигмунд пришел к Маркусу вечером в отличном настроении.
— Сегодня я сам написал текст, — объявил он.
— Прекрасно, — сказал Маркус. — Я не уверен, что у меня сегодня что-нибудь получится.
— Скажи только, что ты думаешь, — попросил Сигмунд и дал ему листок.
— Да.
— До ужаса искренний.
— Ну да.
— Я не про тебя, я про текст. Он до ужаса искренний.
— Отлично, — сказал Маркус. — Тогда я, наверно…
— Это она меня вдохновила.
— В самом деле?
— Да. Ее слова. Ты уже прочитал текст?
— Нет, — сказал Маркус. — Я только собирался.
— Мне не терпится узнать, что ты думаешь, — сказал Сигмунд и посмотрел Маркусу через плечо, пока тот пытался читать. — Ну и как?
— Я еще не прочитал.
— А как тебе начало?
— По-моему, прекрасное, — ответил Маркус и прочитал текст Сигмунда под двумя прожекторами автора: