— Меня упрекают в недостатке напористости, — говорил президент Хойс. — На мой взгляд, в последние годы напористости в Германии было хоть отбавляй.
Он считал своим долгом руководствоваться либеральными и культурными традициями Германии, возражал против создания армии и вооружения Западной Германии, хотя и не смог этому помешать. Он пробыл два срока на посту президента. Отказался баллотироваться на третий, чтобы не создавать прецедента.
Пятнадцатого сентября канцлером стал председатель победившего на выборах Христианско-демократического союза Конрад Аденауэр. 20 сентября он сформировал первое правительство Федеративной Республики Германия из тринадцати министров. Маркус Вольф в те дни не предполагал, что очень скоро ему придется приложить невероятные усилия для того, чтобы подобраться поближе к канцлеру ФРГ и найти своих людей в окружении Аденауэра…
«Он высок и величествен, — описывал Аденауэра один из журналистов. — У него большие сильные руки крестьянина и крупное плоское лицо. Изумление вызывает его крепкое здоровье. Через неделю после нашей встречи ему должно было исполниться 77 лет. Он принял меня в своем кабинете без четверти шесть вечера, то есть в конце достаточно утомительного для него дня. Мы уселись — он в кресло с прямой спинкой, а я на мягкую софу».
Аденауэр твердо знал, чего хочет — создать государство, в котором немцам будет комфортно. Хотя бы только западным немцам. ГДР он не признавал, называл «восточной зоной» или просто «зоной».
Как уроженец католической Рейнской области, Аденауэр был противником доминирования протестантской Пруссии. Он хотел создать федеративное государство, в котором Пруссия, Бавария, Рейнская и Рурская области были бы на равных. Рассчитывал укрепить влияние католиков и ослабить власть прусской бюрократии…
Конрад Герман Йозеф Аденауэр родился 5 января 1876 года в семье чиновника, изучал юриспруденцию. В детстве болел туберкулезом, поэтому не служил в армии. В 1906 году он вступил в католическую партию Центра, стал помощником городского главы Кёльна и связал свою судьбу с этим городом. Поднимаясь по служебной лестнице, стал в сентябре 1917 года обер-бургомистром Кёльна.
Он был решительным человеком. Когда в ноябре 1918 года рухнула кайзеровская империя, обер-бургомистр Аденауэр, опасаясь революционной стихии, распорядился вылить в Рейн все городские запасы алкоголя — сто тысяч литров.
После прихода нацистов к власти в марте 1933 года ему пришлось покинуть свой пост. Он поселился с семьей в рейнском городке Рёндорф под Кёльном. У него было трое детей от первого брака и четверо от второго. От участия в движении Сопротивления Аденауэр отказался. Но в 1944 году, после покушения на Гитлера, его арестовало гестапо — хватали скопом всех видных политиков донацистской эпохи. В конце сентября его доставили в гестаповскую тюрьму в Браувейлере около Кёльна. Начальник тюрьмы попросил Аденауэра не кончать жизнь самоубийством, а то у него будут неприятности. Аденауэр удивился: почему начальник тюрьмы считает, что он хочет покончить с собой?
— Вам уже почти семьдесят, — снисходительно объяснил тюремщик, — вам нечего ждать от жизни.
Конрад Аденауэр заверил начальника тюрьмы, что не собирается причинять ему неприятности, хотя и сам не мог предположить, какие сюрпризы преподнесет ему жизнь. Аденауэру повезло: по просьбе сына, служившего в вермахте, в конце ноября его отпустили. А после разгрома третьего рейха оккупационные власти сделали Аденауэра главой городской администрации Кёльна — как человека, не запятнавшего себя сотрудничеством с нацистами.
На встрече христианско-демократических групп в декабре 1945 года в Бад-Годесберге был образован Христианско-демократический союз, ставший одной из крупнейших партий в Западной Германии. Ее постоянный партнер в Баварии называется несколько иначе — Христианско-социальный союз. На выборах обе партии, опиравшиеся на церковь, неизменно выступали вместе. Председателем ХДС избрали Аденауэра.
Недавний пенсионер с неожиданной энергией и страстью вернулся в политику. Конрад Аденауэр, как и многие немцы, пытался понять, почему немецкий народ рухнул в пропасть.
«Уже многие десятилетия, — отвечал он сам себе, — немецкий народ неправильно понимает, что такое власть и какими должны быть отношения личности и государства. Немцы уверились во всесилии государства, в приоритете государства перед всем другим, в том числе перед вечными человеческими ценностями. Наш народ превратил государство в идола и принес в жертву этому идолу личность и ее достоинство».