- Тоже мне вояки, - брезгливо сморщился Зимин, однако отлично понимая, что человек прав, согласно кивнул. – Сколько до города?
- Да часа два пути, не больше. – Оживился воин. – Так что мне ребятам сказать? От радостной новости и шагается легче!
- Да говори, чего уж. Только если отстанем от барона и Сбирского, придётся и ночью идти.
- Не придется. – Десятник оскалился и в одно движение взлетев на спину лошади, ускакал в начало растянувшейся чуть ли не на километр колонны.
- Берг дурак, да и молод еще. – Зимин обернулся, хмыкнул и кивнул, поприветствовав второго десятника колонны, Азира, степного полукровку, с обвислыми седыми усами.
- Не наговаривай, Азир. – Покачал он головой. – Парень свое дело знает, да и его десяток не в пример твоему.
- Мои силу берегут, - отмахнулся Азир, и засунув руку за отворот телогрея, вытащил оттуда кусок смолы Чагун. Обладающая дурманными свойствами она была популярна среди бедняков и военных, помогая первым забыть о невзгодах, а вторым облегчить тяготы походной жизни. Покрутив кусочек смолы, Азир показал желтые клыки, и ловким движением отправил комок дурмана за щеку. – А Берг дурак. Не догоним мы хозяина и негоцианта. Марево идет.
- В смысле - марево? – На душе у Вячеслава вдруг стало как-то неспокойно.
- Марево. – Челюсти десятника принялись разминать смолу. – Буря. Мы же к пустошам подходим, потом пойдут степи. Черная дорога, да песок. Степняки те же. Я их обычаи знаю, их там как рыбы в воде. У каждого племени своя оснастка, однако Марево все чтят и хоронятся в укрывищах. Скот уводят, детей малых с матерями прячут, а тут мы, такие красивые, да колонной.
- Да что за марево такое?! – Не выдержал Зимин и в сердцах ударил кулаком в бедро. Доспех, на ноге протестующе звякнул, а кисть отдалась болью, однако он даже вида не подал.
- Марево. – Челюсти Азира монотонно терли Чагун. – Буря. Большая буря. В Марево приходят духи степей, и не простые, а самые мерзкие их порождения, кровожадные джины.
Зимин проводил усатого десятника непонимающим взглядом, и пожав плечами, направил свою чалую кобылу вдоль плетущейся по разбитому тракту колонны. Суеверий, присказок, потаенных страхов и прочих басен он, пребывая на Марлане, наслышался изрядно, и большинство из них были сродни детским страшилкам, рассказываемым около костра в пионерских лагерях в его детстве. Были и правдоподобные истории про чудовищ подземелий, или страшных демонов, скрывающихся в лесах, но за кровавыми деяниями этих мифических существ обычно скрывались преступления бандитских шаек, заметающих свои следы.
- Марево, - морщился Зимин. – Что еще за марево? Джины те же, это надо было придумать! Нет, курам на смех.
Одним из моих любимых развлечений было наблюдать за двумя стоящими напротив челнока лагерями. Поправ безопасность и табу на огнестрельное оружие, двигатели внутреннего сгорания и прочие прелести двадцать первого века, объединенная служба безопасности земли и сорвиголовы Подольских. Мониторы на мостике отображали картинку отчетливо, давая понять, насколько же каждую из сторон не устраивает присутствие наблюдателей. В первые пару дней в воздухе буквально висело напряжение. Казалось, неверный жест, резкий звук, выкрик из «окопов», и воздух наполнит свинец, однако, чем больше проходило времени, тем дружественней становились отношения противоборствующих лагерей, со стороны рядовых бойцов.
Как-то я даже стал свидетелем того, как мужик из лагеря старика обменивал сигареты на выпивку у специалиста земной спецслужбы. Выглядело это следующим образом. Организованные охранения и пешие патрули, контролирующие выходы из челнока, курсировали, проходя мимо одной и той же точки раз в полтора часа. Специально поставленные так, чтобы не пересекаться, бойцы уверенно топали по проложенному маршруту, стараясь сопоставить свои действия с уставом караульной службы. Дальше же происходило следующее. Трап Ястреба стоял так, что закрывал с десяток квадратных метров почвы, и отлично затенял все, что творилось под стальными пластинами. На первый, и даже на второй взгляд, понять, что же под ним происходило, без фонаря, было практически невозможно. Вот этим-то и пользовались бойцы. Как они договаривались об этом натуральном обмене, одному богу известно, однако после этого разыгрывался стандартный сценарий. Проходя мимо второго упора трапа, спецура решал завязать, вдруг развязавшийся на ботинке шнурок, и ловким движением фокусника, перемещал пузатую флягу алкоголя из недр разгрузки в тень стоящего на солнцепеке челнока. Убедившись, что его никто из лагеря не видел, боец топал дальше, и тут наступала очередь его коллеги из соседнего лагеря. Совершая аналогичный обход, теперь уже строго по своему периметру, наемник Подольских так же находил неотложное дело у опоры, и изымая оттуда спрятанный сюрприз, переправлял туда блок сигарет, или какой-то другой сверток.