Вот еще один случай. Однажды ночью в дверь позвонил человек с выражением отчаяния на лице и сказал, что он был в гостях в соседнем квартале и у него кончился бензин. Могу ли я одолжить ему пять долларов? Он непременно вернет их завтра утром. Конечно, ты вернешь их, дружище, подумал я и предложил вызвать полицию. Человек что-то промямлил и исчез.
Но больше всего нас тревожила история, связанная с маленьким домиком, стоящим наискосок от нашего: за несколько месяцев до нашего переезда там произошло убийство, причем не на бытовой почве, а жестокое преступление, о котором сообщалось во всех выпусках новостей. До переезда мы были наслышаны об этом, но не знали, где именно оно произошло. Оказалось, мы поселились прямо напротив места преступления.
Жертвой стала вышедшая на пенсию школьная учительница Рут Энн Недермайер; она в числе первых обосновалась в квартале и жила одна. После перенесенной операции на шейке бедра она наняла сиделку, чтобы та ухаживала за ней, и это стало роковым шагом. Сиделка, как позже установила полиция, воровала чеки у миссис Недермайер из чековой книжки и подделывала ее подпись.
Старая женщина была ослаблена физически, но сохранила ясный ум, поэтому быстро спохватилась и поинтересовалась у сиделки ее пропавшими чеками и непонятными списаниями с ее банковского счета. Запаниковавшая преступница забила бедную женщину дубиной до смерти, а потом позвонила приятелю, который привез бензопилу и помог расчленить тело жертвы в ванной. Они упаковали останки в большой чемодан, смыли кровь и исчезли.
Позднее соседи рассказывали нам, что несколько дней исчезновение миссис Недермайер никто не замечал. Однако все вскрылось, когда некий мужчина сообщил полиции об ужасном зловонии в его гараже. Домовладелец признался, что его дочь попросила оставить там чемодан с ужасным содержимым.
Жестокое убийство миссис Недермайер было самым обсуждаемым событием в истории нашего квартала, тем не менее никто даже слова не сказал, когда мы намеревались купить этот дом – ни риелтор, ни домовладельцы, ни инспектор, ни оценщик. А в первую же неделю после переезда к нам в гости пришли соседи с печеньем и все рассказали. Ночью, лежа в кровати, мы представляли себе, как всего в трехстах метрах от окна нашей спальни беззащитная вдова была разрезана на куски. Мы убеждали себя: это всего лишь внутрисемейный конфликт, и подобное никогда не случится с нами, однако не могли отделаться от мысли о трагедии, когда проходили мимо того дома или видели его из нашего окна.
Как бы то ни было, у нас имелся Марли, и мы замечали, с какой опаской незнакомцы смотрели на него, поэтому к нам вернулось душевное равновесие, какое в ином случае мы могли бы не обрести. Он был большим, любящим, туповатым псом, у которого срабатывала очевидная защитная реакция – зализывание незваных гостей до смерти. Но бродяги и грабители об этом не знали. Для них Марли был огромным, сильным, непредсказуемым, неуправляемым. И нас это вполне устраивало.
Беременность благотворно повлияла на Дженни. Она начала рано вставать, чтобы сделать зарядку и выгулять Марли. Она готовила полезную, здоровую еду из свежих фруктов и овощей. И поклялась не употреблять кофеин и диетическую содовую, а также, само собой разумеется, алкоголь в любом виде и даже не разрешала мне добавить столовую ложку шерри в кофейник.
Мы пообещали друг другу не распространяться о беременности до тех пор, пока не убедимся, что зародыш жизнеспособен и нет угрозы выкидыша, но ни одному из нас не удалось хранить молчание. Мы были так взволнованы, что делились новостью с доверенными лицами, заклиная каждого держать это в тайне, пока наш секрет не перестал быть секретом. Сначала мы сообщили родителям, потом – братьям и сестрам, затем – самым близким друзьям, потом – коллегам, наконец – соседям. На одиннадцатой неделе животик Дженни стал понемногу округляться. Мечта стала принимать реальные очертания. Почему бы не поделиться нашей радостью с миром? К тому времени, когда подошел срок для обследования и УЗИ, если бы представилась такая возможность, мы были готовы вывесить объявление: Джон и Дженни ждут ребенка.
В то утро, когда нам нужно было ехать на прием к врачу, я отпросился с работы и, действуя по инструкции доктора, прихватил чистую кассету, чтобы мы могли запечатлеть для истории первые, пусть и нечеткие снимки нашего ребенка. Прием предполагал не только осмотр, но и консультацию. Акушерка должна была ответить на все вопросы, измерить окружность живота Дженни, послушать сердечный ритм плода и, конечно, показать нам крошечное существо, живущее внутри моей жены.