Дав сочиненью моему
Полет фантазии счастливой!
Прочь, хлад задымленных болот
И злых багровых туч полет!
Кто вечеров июньских тень
Отдаст за мрачный зимний день?
Кто света лунного обман
Отдаст за сумрачный туман?
И что обманет горше нас —
Прекрасных выдумок прозрачность
Иль истинных событий мрачность, Случившихся в недобрый час?
Но кто же арфе будет рад
Дать романтическую силу,
Которой Генриха пленила
Песнь барда сотни лет назад?
Кто к новой жизни призовет
Аккорды тех забытых нот,
Что некогда пропел Блондель,
Героя верный менестрель?
Ты, Эллис, из руин столетий
Спас музу наших древних лет,
Блонделя возвратил на свет,
Напомнив миру о поэте,
И смерти изломал косу,
Разбив забвения сосуд!
О, ты, кто смысл непедантичный
В старинных песнях находил,
И теме скучно-дидактичной
Дал взмахи остроумных крыл,
Ты, всеми бардами ценимый,
Пример достойный и любимый,
Ты всех очаровал вокруг,
Мой критик, поводырь и друг!
Так пусть пример нам служит твой, Но только, Эллис, не такой,
Как тот, когда терпенью нас
Учил ты в свой опасный час!
Спокойным мужеством твоим
Гордимся мы — да не узрим
Еще раз эдакий урок! —
Так больше не хворай, дай Бог!
Ты, знавший барда с первых строк, Моих мелодий дикий строй
Хвалил! И, ободрен тобой,
Как рыцарь я кидаюсь в бой,
Так, чтоб и в южной стороне
Дивились северной струне,
Чтоб нынче увлекались нами
И под виндзорскими дубами.
Пускай бесхитростно проста
Витражей древних красота,
Пускай неровны и просты
Их грубых контуров черты —
Но мощь такая в них видна,
Что, вдохновив певца, она
Являет вновь на свет
Мечи, гербы, плащи, ковры,
Турниры, битвы и пиры —
Весь рыцарства расцвет!
ПЕСНЬ ПЯТАЯ
ДВОР
1
В воротах лагеря отряд.
Открыла стража палисад —
И всё полно движеньем;
Стрелки въезжают по два в ряд, И копья длинные торчат.
Шотландцы на южан глядят
С открытым изумленьем:
Уж очень копья нелегки,
Уж очень луки велики,
Какой же требует руки
Такой огромный лук?
Ведь это просто хвастовство!
Да нет, пробьет стрела его
Металл любых кольчуг!
Едва ль кто смог тогда понять, Что гибели не миновать:
О, как над Флодденом гудел
Смертельный град аршинных стрел!
2
Любой отряд и эскадрон
Приметить успевал барон,
И был немало удивлен
Тем, что в столь маленькой стране
Так подготовились к войне:
Вот дворянин верхом.
Бока фламандского коня
Одела крепкая броня —
И рыцарь движется, звеня
Секирой и копьем.
Вот группа сквайров и пажей
Гарцует по краям полей,
Хвалясь и ловкостью своей,
И быстротой меча,
Вздымая на дыбы коней,
Чтоб конного врага верней
Ссадил удар сплеча!
Суровых горожан отряд
Пешком проходит в блеске лат, В открытых шишаках,
И солнца отблески горят
На их воротниках.
Мелькают пики длинные
Над круглыми щитами,
И палицы аршинные
Усажены шипами.
3
Вот йомен с длинным бердышом.
Он, как положено, пешком,
Кинжал и арбалет при нем,
Или топор стальной,
И — что намного тяжелей —
Запас еды на сорок дней
В котомке за спиной.
Он в куртку темную одет,
А сверху — кожаный жилет
С пластинами стальными.
С угрюмой грустью он глядел:
Ведь он оставил свой надел
И разлучен с родными.
Кто дом починит? Чья рука
В тяжелый плуг впряжет быка?
Но не отыщет места страх
В его задумчивых глазах,
А гнев страшнее в нем,
Чем в тех, кто лихо рвется в бой, Рискуя буйной головой,
Их доблесть — клок травы сухой, Охваченный огнем.
Зато характер не таков
У вольницы лесных стрелков:
Воспитаны войной,
Еще издалека они
Отлично слышат шум резни,
И клич их боевой
Дороже им, чем арфы звон.
(Что мирный день? — бесцельный сон!) Их повседневный труд —Набеги, стычки и разбой
В горах, в болотах в час ночной —И пусть себе идут
Барон за славой, а вассал —
Куда барон его погнал,
Пусть мирный горожанин встал, Спасая свой приход,
А для стрелков набег ночной —И слава, и доход.
Их не смутит, не удивит
Английских луков грозный вид!
Но лорд вниманье их привлек:
Один, толкнув соседа в бок,
Шепнул: «Ринган, гляди, дружок, Как разоделся лорд!
Узнать бы их обратный путь,
Да повстречать их где-нибудь: Добыча — ух ты, черт!
А лорд-герольд сам будет рад
Отдать свой красочный наряд!