Твой дух мне жизнь и счастье спас!
Ведь если б я врага убил,
Я никогда б не получил
Пакет от аббатиссы Витби,
И мне оправданным не быть бы!
Ты, верно, слышала рассказ
О странной адской феерии?
Не знаю, кто они такие,
Те призраки — ад их родил
Иль это ловкий фокус был,
Чтоб от войны отвадить нас, —Но, вдруг свое услышав имя,
Помянутым в ряду с другими,
Я к небесам воззвал тотчас!
9
Я Дугласу все рассказал —
Ведь он семейство наше знал!
Моим рассказом убежден,
Меня сегодня ночью он
В сан рыцаря вновь посвятил,
А этот панцырь, меч и щит —
Те, от которых в битве бурной
Хотспур205 бежал при Оттербурне!
В них Мертвый Дуглас победил! —Мне это Ангус подарил,
Сказав, что будет до утра
Заделана в щите дыра,
А вмятин пропадет и след.
«Сейчас, — сказал он, — в замке нет
И никого и ничего —
Лишь в холле на стене висят
Меч да набор старинных лат —
Оружье предка моего.
Есть пара старых лошадей
Да горстка женщин и детей:
Мужчины все ушли в поход…
И вот, покуда ночь придет,
Стою на страже. А потом,
Вновь опоясанный мечом,
Уйду, надев доспехи эти,
К Серрею в лагерь на рассвете.
10
Мы снова встретимся, когда
Он приведет тебя туда.
Когда б не короля приказ,
То Дуглас бы тебя сейчас
Оставил здесь, но лорд Серрей —Он из числа родни твоей,
И мне почет окажет он…
А я, трудами закален,
Теперь…»
«О, Вильтон, нам опять
Придется счастьем рисковать?
Опять оружию вверять
Свою судьбу? Да разве нет
Мест, где, покинув шумный свет, Мы можем счастье обрести,
Жить в хижине, овец пасти…
Я буду там с тобой!
Ты покраснел? Да, знаю я,
Не в силах вся любовь моя
Тебе вернуть покой,
Пока враждебной клеветой
Запятнан ты, — иди же в бой!
И дух де Клера — будь с тобой!
Да, Клара воина поймет,
Его позор — ее позор,
Да, Клара нынче пристегнет
Бойцу златые звезды шпор,
И меч вручит и в бой кровавый
Тебя пошлет за новой славой!»
11
Залив молчал. На пиках скал
Полночный луч Луны дремал,
И бледный свет ночной
Сквозь амбразуры проникал
В безмолвный замок, в темный зал, В часовне слабо озарял
Алтарь ее резной.
Здесь был не лишним свет Луны —Хоть два священника седых,
Два ветерана боевых,
Величественны и стройны,
В белесых шрамах и рубцах,
Держали факелы в руках.
И с лунным серебром в ночи
Смешались красные лучи,
И колыхались, озаря
Епископа у алтаря.
Под белой митрой кроткий взгляд —Был прост и скромен сей прелат.
И в грубый век гордился тем,
Что стих вергильевых поэм
Он для шотландцев перевел.
Его епископский престол
Не радовал. А рядом с ним
Стоял суров и недвижим
Его отец, сам старый граф.
И меховую шубу сняв,
И соболиный капюшон,
В одну кольчугу облачен,
Морщинистой рукой
Держал он свой широкий меч
(Главы срубивший с многих плеч —Он знал, что значит бой!).
В своем старинном платье он
Стоял, огромен и силен,
Казалось иногда,
Что древний предок пробужден
В День Страшного Суда:
Тяжелый меч и мрачный взгляд, И сам одет, как век назад.
И вот де Вильтон преклонил
Колена перед алтарем.
Он снова сам собою был!
А Клара сразу побледнела,
Но шпоры на него надела
И опоясала мечом.
Что ей подумалось в тот час?
Меч — друг надежный и отважный, И хоть испытан был не раз,
Он предал рыцаря однажды.
Вот Дуглас плоскостью меча
Касается его плеча:
«Святой Андрей благословил
И сам архангел Михаил —
Вставай же, рыцарь!
Сэр Ральф! За короля, за храм, За даму, лучшую из дам,
Ты должен биться».
И вот, когда де Вильтон встал, Епископ Гевиан сказал:
«И не годится
Тебе печалиться о том,
Что честь поругана врагом,
Господь в величии своем
Воздаст сторицей!»
Де Вильтон зарыдал: «Поверь,
Что, где б ни встретил я теперь
Из Дугласов любого, —
Он братом будет мне!»
«Нет, нет, —Граф Ангус закричал в ответ, —Я повторяю снова —
Иди туда, где лорд Серрей!
Я в бой послал двух сыновей,
Пусть меч твой храброго щадит, Но сбей того, кто побежит!»
13
Вот наступил рассветный час,
И Мармион дает приказ
Созвать во двор стрелков.
И грамота была при нем,
Подписанная королем,
И двух проводников
Дал Дуглас лорду. Старый граф, Кларе де Клер, коня подав,
Шепнул: «Пусть ястреб в небе вьется, Над ним добыча посмеется!»
Отряд за ворота идет,
А лорд остался у ворот