В подвале ДК «Водник», как оказалось, был 25-метровый стрелковый тир.
Начальник тира, отставник-пенсионер, встретил Макара как родного, без лишних вопросов выдал им пистолеты «марго-байкал» и патроны. Сначала, пока рука у Ежика не привыкла к маленькому и легкому пистолету, он попадал не очень кучно, но потом приловчился и стало получаться лучше… Макар сказал, что если к концу недели средняя сумма очков будет больше 60, то Ежик может считать, что работа у него есть. Кроме того, он должен пробежать 8 км вокруг парка не больше чем за час.
Ежик постарался. Он стрелял и бегал всю неделю, с усердием, достойным Сизифа. Макар присутствовал и в таре, и в парке, давал полезные советы, но ни словом не обмолвился о том, чем же предстоит заниматься. Средняя сумма очков получилась даже больше, чем требовалось, — за 70.
В парке Ежик тоже уложился в отведенный норматив. Макар, поглядев на секундомер, вынул из-за пазухи десять стотысячных купюр и сказал, что это стипендия на полмесяца. После этого он сказал Ежику, что работа у них будет грязная и малопочетная, нервная, но денежная и нужная. Если Ежик чувствует, что нервишками не богат, то может отказаться, вернуть деньги и забыть, что есть такой Макар.
И еще добавил: «Учти, на нашей работе до старости живут редко». Ежик ответил: «Очень хорошо, зато от рака не умру».
После этого Макар стал Ежика обучать по полной программе. А пару месяцев назад впервые взял его на настоящее дело. Ежик с машиной подъехал к подъезду, где Макар грохнул кого-то из «ТТ». После этого Макар велел Ежику принести трудовую книжку и повел его оформляться отделочником в ТОО «Маркел». Здесь они раз в месяц получали зарплату, хотя ни хрена не делали. Был еще выезд, где ему отводилась роль страхующего, за который Ежика премировали двойным окладом — 10 «лимонов». Ну а потом настал вчерашний день, когда он сам работал. И вот она, «хорошая получка», под курткой. Но проблемы настоящие, похоже, только начинаются. Оказывается, просто так эти деньги и не потратишь, все по-хитрому…
Но тут Ежика отвлекли от размышлений.
— Значит, так, — произнес Макар, — как приедем на место, ни одного лишнего слова и движения. Говорю только я, а ты молчишь, пытаешься сойти за умного. На этой даче надо быть очень аккуратным, понял?
— Естественно, — пробормотал Ежик.
— Ну и прекрасно. Ну, теперь направо и десять километров по проселку. Надо надеяться, что обратно живыми приедем. Шутка!
СТАРИК ПОХАБЫЧ
Примерно в это самое время Никита проснулся. Впрочем, мог бы, наверно, и еще поспать, если б не шум, который доносился откуда-то со стороны крыльца.
— Нету его у меня! Нету! — сурово рявкала Егоровна, пытаясь кого-то выпихнуть за калитку. — Иди отсюда, алкаш чертов! Милицию позову.
Никита вышел на крыльцо. У калитки с внешней стороны стоял ощипанного вида дедок в серой армейского образца ушанке с отвязанными клапанами в трепаном черном пальто с коричневыми следами брызг, серых штанах, перемазанных грязью чуть ли не по колено.
— Ну вот! — раздосадованно буркнула Егоровна. — Разорался, сукин сын, парнишку разбудил… Спроси вот его, видел он у меня Васю или нет. — Егоровна поднажала и отодвинула его от калитки. — Иди ты отсюдова, Похабыч, к своей Дашке и спать ложись. Все одно никто тебе десятки не даст. И так хорош, еле ноги волочишь.
— Да не пьяный я! — внезапно взревел тот, кого обозвали Похабычем. — Не пьяный я, вот те крест и пионерское слово под салютом! Похмелился только.
Заначку, сто грамм, принял. Начали городские новости смотреть в телике. Ну, фигня все. Я отошел курить, а тут Дашка орет: «Потапыч! Там мужика показали, задавленного, не Василий ли Ермолаев?» Ну, я пока дошел, уж ничего не кажут.
«Чего, — спрашиваю, — было-то?» Дашка рассказывает: «Да вот на Московском шоссе пьяного старика машина задавила. А шарф-то на нем — точно как у Михалыча.
Зеленый с белым».
— Зеленый с белым? В елочку вывязан? — всплеснула Руками Егоровна. — Это ж я ему на 23 февраля подарила, по-соседски!
— Надо в милицию сходить, — предложил Никита. — Где у вас тут отделение?
— Я с тобой схожу, сынок, — вызвалась Егоровна, — Пальто только надену…
…Когда вошли в затхловатый предбанник, лейтенант, который был чуть постарше Никиты, разговаривал с милиционером-водителем.