Привезя тогда домой табак, Ахмет привез не только свой счастливый билет, как выяснилось позже, но и страх. Даже не страх, а Страх. Оказалось, что раньше он и понятия не имел, как можно так бояться — постоянно, не расслабляясь ни на минуту. Каждый шум во дворе бил его поддых, внутри всё окатывало жгучей ледяной волной; просидев в обнимку со своим «ижаком» весь следующий день, к ночи взял-таки себя в руки.
…Не, херня всё это. Придут, ствол наставят — и чё? Дома держать всё это — лажа. Надо б нычку соорудить… Ахмет нимало не сомневался, что и придут, и наставят. Вопрос времени… И чтоб баба не знала. А то бабу расколоть — говно вопрос. Так, буду приносить по чуть-чуть… Казалось бы пустячный вопрос вырастал по мере обдумывания в нешуточную проблему. И впрямь — как можно спрятать немалый объем лекарств, табака и продуктов, чтоб и условия подходили, и не примелькаться кому не надо, не подставить запас какому-нибудь ушлому гаду… По всему выходило, что нычку надо делать рядом с жильем, иначе шансы воспользоваться ею самому превращались в абстракцию… Тады так. Пробить пол в подвал и весь отсек под нашим подъездом отрезать от входа. Этим решатся почти все геморрои. Ага, а какие тогда предвидятся? Первое, да и главное. Соседи. Тридцать четвертая отпадает, её сдавали, пустая стоит. Надо, кстати, подождать, и, если че, стену в неё сломать — с БТИ уже не придут, хе-хе… Так, тридцать пятая… Хохол наверняка ломанется к своим в Хохляндию. С одной стороны жаль, вдвоем отмахиваться легче, мужик он нормальный, вроде. Для хохла, ессно. С другой — сало скоро будет дефицитом, а оно хохлам подороже семейника; опять же — двое пацанок у него. Вот и думай… Не, всё к лучшему. Если уехал…
— Спишь, нет?
— Уснешь тут. Вонища такая, да ещё ты куришь всё время.
— Ты Любкиного когда видала последний раз? И вообще, видно их последнее время?
— Не, чё-то как всё это началось, так и не видно. А чё тебе с неё надо?
— Ты это, как увидишь — поговори там, туда-сюда, ну чё они делать-то собираются и вообще. Поняла?
— Так, может, я зайду просто?
— Не, специально не ходи, лучше при случае. А эта, ёбнутая бабка-то, напротив?
— Нина Егоровна? Она сказала уже, что к дочке уйдёт. Мы с ней разговаривали. Дочь же ты знаешь её, зять ещё на белой иномарке, приезжают-то к ней?
— А, «Ниссан» этот белый, под кухонным окном нашим ставит всё время?
— Ну да, они на ДОКе[19] где-то живут, на Матросова, что ли. Мальчишка ихний в армии, вдвоём остались. Хорошо, Егоровне хоть есть где…
— Ладно, не трещи, тебя не переслушаешь. Спи давай.
Выше жили синяки, вся площадка второго, на третьем — один мужик с семьей нормальный, Витёк, остальные тоже не разбери-поймешь. То ли синие, то ли нарики какие. Четвертый — семья приличная тоже одна, на зелёной старой двенашке ездят, две хаты сдаются, и ещё одна — там вообще непонятно кто… ну, в принципе, никто особой угрозы не представляет. Витёк разве с третьего — но нам именно с ним и надо кучковаться. Да, с ним, сам Бог велел. Алкашня если рыло подымет — я их заземлю влегкую. Да чего там — выгоню на хер, и весь базар. Хотя их так и так выгонять, не хуй здесь…
Раздумья о соседях привели его к ряду интересных выводов, надо сказать, впоследствии полностью подтвердившихся. Во-первых, соседей иметь не стоит. Ничем, кроме неприятностей, это не грозит. Если б он не успел затариться в первые дни неразберихи, то взаимодействие с окружающими было бы единственным способом как-то прожить, однако в его ситуации куда разумней было сохранять дистанцию. Во-вторых, отсутствие соседей сейчас ещё неактуально. Ахмет совершенно справедливо предполагал, что люди без власти жить не могут — и обязательно найдутся умники, желающие извлечь из этого выгоду, на выходе в таких случаях обычно получается махновщина и беспредел. Не питая иллюзий по поводу рода людского, он представлял себе, чем и как занимаются голодные, и главное — почуявшие безнаказанность люди, собравшиеся в стаю… Одному пока жить не стоит, обязательно должна быть толпа, в которой можно затеряться: сейчас должно начаться время, когда все лёгкие на подъём, агрессивные и подвижные будут мочить друг друга. Это время надо тихо-тихо пересидеть, чем незаметнее — тем больше шансов. Если привяжутся — отмахаться не получится, что такое мой «ижак» против десятка. Да у них наверняка будет и что-нибудь посуровее. Не, пускать, и отдавать всё, что на тот момент будет в хате, и ещё не вякать при этом. Вот потом, когда они друг друга переколбасят — тогда и посмотрим. А пока — тариться всем, что ещё плохо лежит.