Блэк не стал спорить, хотя было видно, что решение друга ему не по душе. Он молча кивнул и вышел. Джеймс следом за ним юркнул.
Стоило ему дойти до лестниц и стянуть мантию, как к нему подбежал запыхавшийся Римус, который схватил его за локоть и потащил в сторону Большого Зала.
***
Сириус вертел в руках пузырёк с зельем, когда встретил идущую на встречу Лили. Девушка что-то сосредоточенно обдумывала. Быстро спрятав пузырёк в карман, парень улыбнулся и широко расставил руки, чтобы не дать старосте пройти мимо.
— Опять в делах, опять спешим! — он насмешливо приподнял уголки губ.
— Сириус? — Эванс вздрогнула и удивлённо моргнула. — А где Джеймс?
— Ну что же вы только о нём и спрашиваете, юная дева? А чем я вас не устроил? — он хитро прищурил глаза и рассмеялся, заметив, как напряглась староста. — Шучу. В последний раз видел его в спальне.
— Вот как, — девушка кивнула. — Скоро ужин, надо его позвать. Нехорошо опаздывать.
— Конечно. Тогда сейчас вместе и пойдём к нему. А по пути я хочу поговорить с вами, — нарочно строгим тоном заговорил Блэк.
— Со мной? — сильно удивилась она.
— Да, дело очень серьёзное, даже личное — он театрально прижал руку к груди. — Влюбился, но меня ненавидят.
- А ведь я говорила, что будешь так играть с девушками, они тебе отомстят. Допрыгался! — не упустила случая пожурить его девушка. — Ну ладно. Рассказывай. Постараюсь помочь.
— Отлично, Значит, зовут её Рита.
Не переставая рассказывать девушке свою сердечную трагедию, что была по себе не такой уж и ложью, а наоборот, почти полной правдой, Сириус довёл сначала девушку до спален, где Джеймса они не обнаружили, потом предложил пойти на ужин. Поттер в любом случае, где бы ни был, но рано или поздно туда придёт. Там старательно усадил девушку в кругу своих друзей и, когда она разговорилась с Римусом, незаметно достал пузырёк и вылил его содержимое в её кубок с тыквенным соком. Он хитро подмигнул Питеру, видевшему его действия, и снова вклинился в разговор двух старост.
— Он занижает мне оценки, — убеждал Римус.
— Тогда я не понимаю причин, — Лили отложила вилку и приняла кубок из заботливых рук Сириуса. Сделала глоток. — Он ведь всегда приветлив и добр, а ещё… — она резко осеклась и закашлялась.
— Что такое? — Римус испуганно широко раскрыл глаза и встал.
— Подавилась? — обеспокоенно похлопал по спине Сириус.
— Нет, ничего, — с трудом выговорила девушка, заходясь в новом приступе кашля. Её лицо побледнело, на лбу выступили испарины пота. Потом староста резко успокоилась и ровно задышала. — Кажется, прошло, — проговорила она. — О чём мы говорили?
— О Слизнорте, — напомнил Римус. Обратно усаживаясь.
— Да. О нём, — Лили кивнула. — Он всегда очень добр к ученикам. Конечно, не без своих заморочек, но это и понятно, он себя очень ценит. Даже бесит иногда этим, — Мародёры переглянулись, староста обычно никогда не говорила ничего плохого про учителей, в редких случаях могла пожаловаться на загруженность. А Эванс, ничего не замечая, продолжала. — Поэтому ты сам виноват, что он занижает тебе оценки, даже не смотря на то, что ты выполняешь всё безукоризненно и стараешься. Ты слишком робкий, даже нет. Наверно, трусливый. Всё терпишь. Ой! — она резко закрыла рот руками.
За столом повисло тяжёлое молчание. Многие прислушивались к их разговору и теперь с широко раскрытыми глазами смотрели на всегда вежливую и отзывчивую девушку.
— Прости, — проговорила она, слегка дрожа. — Я не это хотела сказать, то есть именно это. Просто я не так думаю. Или как раз так, но, — она замолчала.
— Да. Всё верно, — Римус отложил вилку в сторону и поднял глаза на девушку. — Я трус, нерешительный и робкий. И мне легче стерпеть всё. Всё правильно, Лили.
— Это было жестоко, — проговорил Сириус.
— Разве я этого не знаю! — со слезами прокричала девушка, привлекая ещё больше внимания. — И кто бы говорил о жестокости. Ты разбиваешь сердца девушкам направо и налево. Поделом тебе, что влюбился несчастно. Будешь знать в следующий раз! — Лили, не переставая, бранила и ругала всех. Из глаз шли слёзы, но она не останавливалась, словно просто не могла закрыть рот и заглушить поток всех чувств, так долго теснившихся внутри.
Римус, поражённо наблюдавший за ней, резко сурово взглянул на Сириуса и, поднявшись, выбежал из зала на поисках Джеймса. С помощью карты найдя друга, он крепко схватил того за руку и потащил обратно в Большой Зал.
— Что такое? — не понимал Поттер.
— Сам всё увидишь, — оборотень втолкнул его в Зал.
Джеймс в изумлении замер у входа: Лили, плача, что-то выговаривала студентом. Слёзы стекали по подбородку, а глаза несчастно сверкали. Парень быстро кинулся к ней.
— Лили! — он схватил её за локоть и развернул к себе.
— Джеймс? — губы задрожали. — Зачем мне это всё? Я ведь считала тебя задавакой и дурнем, неумехой, который только красоваться и хвалиться может! — она опустила голову и сильнее заплакала.
— А теперь? — вкрадчиво поинтересовался Блэк.
— А теперь, — она шмыгнула и подняла глаза на застывшего Поттера, — теперь… я…
— Не надо! — резко закричал Джеймс. Он схватил её за запястье и насильно вытащил вон из помещения.
Когда двери захлопнулись, парень мягко взял её за ладонь, сжал тонкие пальцы и повёл на улицу. Оказавшись под холодным ветром, девушка вздрогнула, она всхлипывала и дрожала, но, как отметил Джеймс, истерика почти прошла.
— Джеймс, я хочу сказать, что тебя… — снова заговорила она, понемногу успокаиваясь.
— Нет. Сначала я, — перебил её Поттер твёрдо.
— Ты не понимаешь! — снова заплакала она. — Если не скажу сейчас, то не скажу никогда. Всё, что скрывала, наконец-то вышло наружу. Я не могу больше молчать! Сегодня день какой-то мерзкий!
— Это всё зелье, — резко сказал он.
— Что? — она распахнула глаза и неверяще на него уставилась. — Что ты говоришь?!
— Лили, Мародёры — это я и мои друзья.
========== Глава 22. Семейная идиллия. ==========
— Лили, Мародёры — это я и мои друзья.
Староста, не мигая, смотрела на парня, потом неожиданно рассмеялась. Джеймс испуганно посмотрел на неё, боясь, что это новая волна истерики.
— Лили? — осторожно позвал он. — Лили Эванс?
Она резко прекратила смеяться и вытерла тыльной стороной ладони мокрые щёки, шмыгнула и вновь посмотрела на него.
— Я это знаю.
— Как?! — теперь пришла пора Джеймса удивляться. — Давно?
— Догадывалась давно, ещё когда только стали якобы их «искать», — она пальцами показала кавычки, — а точно убедилась сегодня в библиотеке.
Джеймс задумался. Он пытался понять, когда же мог себя выдать.
— Из-за заклятия изменение почерка? — спросил парень.
— Угу, — гриффиндорка кивнула. — Я, в принципе, понимала, как вы проворачиваете свои приколы. Заклятия, конечно, были необычными, но вполне простые в использовании. Каждая магия оставляет свой отпечаток. Но у меня всё равно были сомнения. Проблема была только в этой букве. Она же рукописная явно. Но есть след магии, который затруднял поиски. А когда ты практически, сам того не зная, сознался, что можешь менять почерки, то недостающий пазл нашёлся.
— Ничего не хочешь спросить? — осторожно спросил Джеймс. Лили задумчиво на него посмотрела.
— А что, например?
— Почему мы это делаем? Какая цель нашей деятельности? Чего добиваемся?
— Зачем? — она улыбнулась. — Ты сам мне всё доходчиво объяснил. И я это приняла. Меня интересует другое: зачем меня напоили этим мерзким зельем? — её голос посуровел.
— Это Сириус. Я с ним потом разберусь. Но сначала я задам вопрос: ты будешь встречаться со мной?
— Это уже я буду с ним разбираться! Так меня опозорить! Да я ведь теперь в Большом Зале появляться не смогу. О, Боги! Римус! Я ему столько всего наговорила! — она схватилась за голову.
— Он простит. Лунатик редко долго обижается, — отмахнулся Джеймс. — Так что насчёт вопроса?
— Конечно, да, я ведь почти в Зале призналась тебе. Если откажусь, то меня потом ваши поклонницы сварят в котле с лягушками! — она покраснела и наигранно строго заговорила. Джеймс улыбнулся и порывисто крепко обнял её. Лили замолчала и обняла его в ответ.