Затолкав её в небольшой класс, старшекурсник взмахнул палочкой и превратил тетрадь в горстку цветного пепла. Визжащий голос сдавленно засипел и исчез. Тогда ей сделали выговор. Староста долго и нудно рассказывал о почестях орлиного факультета и его выдающихся учеников. Он сделал всё, чтобы о неприятном случае забыли и не смели упоминать. Всё, что осталось Рите от дневника, это тот пепел и пергамент с расписной буквой «М», который она случайно подхватила, когда собирала учебники после взрыва хлопушки.
Историю забыли, студенты Когтеврана были выше таких разборок. Но и Рита превратилась в незаметного студента. Из всего девочка извлекла урок: свои записи она стала хранить куда более внимательно, а также начала изучать анимагию, в которой достигла больших успехов. Она и не подозревала в себе такие способности. Это было единственным, за что студентка могла поблагодарить Мародёров.
Планировала ли Рита всё это рассказывать Сириусу, неизвестно, но когда она резко вынырнула из воспоминаний, то заметила, что голос сел, а страницы книг влажные. Руки были залиты слезами. Сириус вытянул руку, пытаясь погладить её по спине, но потом осёкся и убрал. От его утешений могло стать только хуже.
— Теперь я всё понимаю, — Блэк тяжело вздохнул. — Плохо получилось.
Рита шмыгнула, растирая слёзы на щеках и избегая смотреть на гриффиндорца. Она хотела сжаться и исчезнуть.
— Можешь не слушать меня, — продолжил Сириус, — но забудь произошедшее.
— Забыть? — сипло спросила Скитер. — Издеваешься?
— Нет, — парень поднялся, — это самое лучшее решение. Ты можешь и дальше ненавидеть нас. И будешь права. Я думал о чём-то подобном, но почему-то всегда отказывался от этой идеи. Не знаю, смогу ли найти подходящие слова, но ведь мир не заканчивается на обидах, ведь так? — он криво улыбнулся и полез в карман. — Вот, съешь шоколадку. Мой друг говорит, что в таких ситуациях это лучшее средство.
Он положил плитки, заботливо завёрнутые в хрустящую золотую фольгу, и оставил на столе. Потом медленно вышел из кабинета. Только что он освободился от огромного камня на душе. И пусть сердце продолжало ныть от несчастной и неразделённой любви, Сириус в этом уже не сомневался, но ему казалось, что сейчас он поступил правильно.
***
Северус быстро ходил по лестницам, заглядывал в кабинеты в поисках Риты. В комнате «редакции» он её не нашёл. Но всё говорило о том, что девушка совсем недавно ещё была здесь. На столе лежала раскрытая книга с мятыми листочками и плитки шоколада. Недоуменно посмотрев на них, он отправился на седьмой этаж.
Рита выбежала из кабинета почти сразу после ухода Сириуса. Стены начинали душить её. Не помня себя, она бежала до седьмого этажа, словно пытаясь так высушить слёзы. Но выходило из рук вон плохо. Без сил остановившись у одного из статуй горгульи, она, всхлипывая, села у её подножия, обняла себя руками и заплакала.
— Я искал тебя, — раздался неуверенный голос Северуса. Рита вздрогнула и покрасневшими глазами посмотрела на него.
— Зачем? — губы плохо слушались.
— Хотел сказать кое-что, — слизеринец уставился на носки своих ботинков. — Ты была не права, говоря обо мне и Лили.
— Не надо ничего, — запротестовала девушка. Ещё одной порций откровений она просто не выдержит.
— Нет, это важно, — он твёрдо подошёл ближе. Крепко взял её за руку и помог подняться. Не выпуская руки, заговорил. — Мы были друзьями. Лучшими. Но это было давно. Сейчас есть только ты и больше никто. Никто и не нужен мне.
— Северус, — Рита шмыгнула и порывисто обняла слизеринца.
После, когда девушка смогла успокоиться и начать спокойно дышать, Снейп рассказал ей о нависшей беде, куда более страшной и опасной. Они долго сидели у статуи, рассуждая будущие планы и действия. Вариантов было много.
— Придётся постараться, — устало выдохнул Северус, прикрывая глаза, — кстати, а что теперь с газетой? — он уставился на подругу.
— Ничего, — пожала плечами Рита. Глаза приобрели светлый оттенок, теперь они были скорее голубыми, чем зелёными. — Мне запретили издавать её после сегодняшнего скандала. Ну так оно и лучше.
— А как же кровная месть? — он недоверчиво приподнял одну бровь.
— По сути, я ведь отомстила, их теперь едва ли не возненавидели и прочее — Скитер заулыбалась. — Теперь ход за ними. Любопытно посмотреть на то, как они выпутаются.
— Да, точно, — Северус поднялся, отряхнул брюки, подал руку Рите. — Тогда, продолжаем ли мы сотрудничать и после? — он хитро посмотрел на девушку. Рита заморгала слипшимися от слёз ресницами и растянула губы в ухмылке.
— Конечно. И теперь масштабы у нас мировые! Мы обязаны стать силой, способной сокрушить врага! Символ борьбы и освобождения! — Северус украдкой выдохнул, энтузиазм Скитер его временами не на шутку пугал.
- Понятно. Чувствую, это надолго, — он ухмыльнулся, — и самое странное, что я совсем не против. Очень даже не против. Совсем не против. Счастлив!
***
На следующий день Мародёры сидели на завтраке в Большом Зале. Сириус и Джеймс хитро переглядывались между собой, Римус всем своим видом показывал, что абсолютно ничего не знает, даже не подозревает. Питер выглядел растерянным. Он временами толкал в бок друзей, принимаясь что-то с жаром рассказывать, но потом энтузиазм у него терялся, и он замолкал. Тогда Лили принималась спрашивать его об оценках и экзаменах и гриффиндорец вновь возвращал себе радостное расположение духа.
Иногда на него бросали задумчивые взгляды остальные Мародёры, но ни одно из сомнений, терзавшихся внутри, не прорывалось наружу. Друзьями было решено пока просто наблюдать. Никто из них не хотел верить в предательство Хвоста, каждый таил надежду. Сириус часто оборачивался в сторону стола Слизерина, чтобы посмотреть на брата, рьяно спорящего с Северусом. На завтраке была и Рита. Она сидела особняком от остальных, но выглядела довольной, даже в чём-то торжествующей. Поймав взгляд парня, она нахально улыбнулась. Сириус не сдержал ответной улыбки. Мисс Скитер продолжала его удивлять.
— Все всё помнят? — спросил Джеймс, обводя друзей сияющим взглядом. Те согласно кивнули. — Тогда. Начнём! — он вытащил палочку и, направив на заколдованный потолок, произнёс заклинание.
Двери Большого Зала задрожали. Ученики принялись испуганно шептаться. Резко двери разошлись и в зал влетело множество птиц. Студенты закричали и вскочили со своих мест.
Птицы были странными. Они напоминали светящиеся контуры золотого и красного цвета. Словно просто ожили нарисованные в два штриха рисунки. Птицы долетели до середины, остановились прямо над гриффиндорским столом и завертелись. Все заворожено наблюдали за ними.
Скоро их светящиеся контуры размылись, они соединились в один огромный рисунок льва, рычащего на стол преподавателей. Минерва Макгонагалл рефлекторно схватилась за шляпу, а Дамблдор рядом с ней одобрительно кивнул головой.
Резко лев вспыхнул ярким светом, и Зал оглушило от звука взрывающего салюта и хлопушек. Студенты, визжа, бросились в рассыпную. Когда дымка рассеялась, на месте льва красовалась яркая, искрящая надпись «Мародёры».
Четверо друзей стояли под записью и хитро поглядывали на остолбеневших учеников. Медленно зал стал наполняться возгласами и смехом. К шутникам ринулись студенты, чтобы наконец-то лично пожать руку благородным нарушителям школьного спокойствия.
— Недурно, — усмехнулась Рита, делая записи в тетради пышным зелёным пером. — Совсем недурно.
Джеймс улыбался. Сейчас он и его друзья были всего лишь студентами седьмого курса школы чародейства и волшебства Хогвартс. И самая главная их миссия — это сдать выпускные экзамены. Пусть потом мир станет другим, жёстким и тёмным, закроется грозовыми тучами, но не угаснет свет, свет шутки, свет добра. Но всё это будет потом, когда отгремят жаркие летние деньки и другие озорники будут собираться у алого Хогвартс-экспресса. А пока… Джеймс поднял палочку:
— Шалость удалась!