— Что же такое случилось, масса Джек?
— Сперва скажи, где Адам. Мне необходим он и вся его шайка.
— Они вернулись в горы.
— Давно?.. Ты не мог бы их догнать?
— Идут они не с пустыми руками — значит, далеко не ушли. А зачем вам понадобился Адам, масса Джек?
— Дело идет о жизни и смерти. Черный Дик побывал в Горном Приюте и узнал там страшные новости. Туда прискакал гонец, и от него стало известно, что оба мои касадора схвачены. Захватили их марон Кубина и этот неблагодарный негодяй, Герберт Воган. Касадоров обвиняют в убийстве Лофтуса Вогана.
— А вам-то чем это грозит, масса Джек? Что тут для вас опасного?
— Что опасного? Неужели сам не видишь? Думаешь, если касадоров начнут допрашивать, они станут держать язык за зубами? Как бы не так! Они меня выдадут, и тогда меня арестуют, я погиб! Зачем только поручил я этим тупоголовым скотам такое дело!
— Да, что верно, то верно, масса Джек. Оба они дурни.
— Ну, теперь поздно сожалеть о том, чего не поправишь. Надо принимать меры, чтобы предотвратить еще худшее. Слушай, Чакра, ступай догони Адама. И сейчас же, немедленно!
— Ладно, масса Джек. Уж постараюсь для вас — догоню. А что ему сказать?
— Ничего не говори, приведи его на Утес Юмбо. Я буду ждать вас там. Скорее же, Чакра! Беги, не жалея ног. Если не успеешь вернуться до рассвета, все будет потеряно. Беги же!
— Будьте спокойны, масса Джек. Я зря ни минуты не потеряю. Далеко он не ушел — мигом нагоню.
И Чакра уже направился было к Утесу Юмбо, но Джесюрон окликнул его:
— Постой! Я пойду с тобой вместе до утеса. Там и дождусь твоего возвращения. Домой идти мне нет смысла: все равно не засну, пока все не уладится. Слушай… пожалуй, ты все-таки скажи Адаму, для чего он мне нужен. Пускай идет прямо к Горному Приюту, а оттуда по дороге навстречу тем, кто сопровождает тело судьи. Только чтобы его никто не видел! А тогда пусть как хочет выручает моих касадоров! И сам иди с Адамом и его молодчиками, а то они сдуру могут только все дело испортить. И чтоб все были как следует вооружены! Носилки с трупом несут негры с плантации Мирная Равнина. Это ничего на значит: они мигом все разбегутся, как только вас завидят. Но с другими будет не так просто. Там Кубина и этот негодяй, Герберт Воган. Да еще громадина Квэко. И Плутон… Как, Чакра, справитесь вы с ними?
— Справимся!
— Вам надо напасть на них из засады.
— А если мы кого-нибудь из них подстрелим?
— Это сколько угодно. Главное, чтобы касадорам удалось бежать.
— А почему бы их просто не укокошить? Ведь надо ж быть такими дураками, чтобы попасться!
— Нет, Чакра, убивать их не следует. Они мне еще пригодятся. Посули Адаму щедрую награду. Я не поскуплюсь, только бы вы обстряпали мне это дельце чистенько.
— Ладно, масса Джек, положитесь на нас с Адамом. Мы не оплошаем.
И с этими словами Чакра зашагал за Джесюроном к Утесу Юмбо.
Глава СХI. СМЕРТЬ ИЛИ СОН?
Увидев мертвую, как он решил, Кэт, Герберт Воган в порыве горя издал душераздирающий вопль, бросил ружье и опустился на колени перед телом. Приподняв голову девушки и глядя в ее дивное даже в смерти лицо, Герберт прижался к нему и не переставая целовал холодные, бесчувственные губы, как будто надеясь жаром любви вернуть ей жизнь. Он забыл о стоявших рядом темнокожих охотниках. Они же, из уважения к его горю, хранили полное молчание. Никто не проронил ни слова, ни звука. Только у Кубины вырвалось рыдание. Он оплакивал трагическую кончину только что обретенной сестры.
Не скоро смог Герберт оторваться от любимого лица, долго еще осыпал он его нежными поцелуями. В первый и в последний раз целовал он эти губы. Факел Кубины почти догорел. И только тут, заметив, как замелькало угасающее пламя, Герберт опомнился и бережно опустил на землю голову Кэт. Поднявшись на ноги и слабо махнув рукой товарищам, он понуро зашагал к выходу.
Осторожно подняв девушку, мароны понесли ее к хижине и там положили на бамбуковый настил. Сами они из чувства деликатности тотчас вышли. Остались лишь Герберт и Кубина. Некоторое время оба они молчали.
— Я не могу понять, — сказал наконец Кубина хриплым от волнения голосом, — что ее убило… Может быть, она умерла от страха, увидев Чакру?
У Герберта вырвался стон: говорить он не мог.
— Ведь на ее теле нет ран, нет следов ударов… Бедняжка! У нее на губах что-то запеклось, но это не кровь…
— Боже! — воскликнул Герберт, охваченный новым приступом горя. — В один день погибли оба — и отец и дочь! И оба пали жертвами злодеяния.
— И жертвами одного злодея, — добавил Кубина. — Готов поручиться: кто подстроил убийство судьи, тот так или иначе погубил и дочь. Чакра — только послушное оружие. Задумано было все это другим — и вы знаете кем.
Герберт не успел ничего ответить: дверь заслонила громадная фигура. Это Квэко, узнав про беду, поспешил сюда, как только один из товарищей сменил его на страже у лодки. Подавленные горем, Герберт и Кубина почти не обратили на него внимания.
Не дожидаясь приглашения, Квэко вошел и некоторое время стоял у настила, печально глядя на прелестные, неподвижные черты Кэт. Но вдруг выражение его лица начало меняться. С каждой секундой оно становилось все веселее и веселее. Как ни были поглощены горем Герберт и Кубина, они это наконец заметили. Их охватило негодование.
— Послушай, Квэко, — с упреком обратился к нему Кубина, — сейчас не место и не время предаваться веселью! Как можешь ты улыбаться, когда рядом с тобой люди в таком горе?
— Да, право же, Кубина, — весело ответил Квэко, — я не знаю, с чего это вы вздумали печалиться? Ведь не по судье же проливать слезы? Мы его уже давно оплакали.
Такой шутливый, легкомысленный ответ поверг Герберта и Кубину в изумление. Они во все глаза смотрели на Квэко. Что с ним? Не сошел ли он с ума?
— В присутствии смерти, — сказал Кубина, бросая уничтожающий взгляд на своего помощника, — тебе следовало бы оставить свои неуместные шутки и дурачества. Не пристало тебе…
— Смерти, говоришь? А кто же здесь умер?
От удивления они не могли вымолвить ни слова и только смотрели на Квэко.
— Если вы это насчет мисс Кэт, — продолжал Квэко, — то готов биться об заклад, что она так же мертва, как мы с вами. Умерла? Да она просто спит!
Герберт и Кубина вздрогнули. У них вырвалось невольное восклицание, в котором слышалась нотка надежды.
— У кого есть с собой зеркало? — деловито осведомился Квэко. — А, вот как раз то, что нам нужно! — добавил он тут же, когда на глаза ему попался кое-как приткнутый к стене осколок.
Он снял его и протер тряпицей.
— Видите? — обратился он к присутствующим. — На нем нет ни пятнышка.
Те только молча кивнули.
— А теперь, — сказал Квэко, — смотрите!
Приложив зеркало к холодным устам девушки, Квэко держал его так с минуту. Затем он поднес зеркало к свету и внимательно осмотрел его поверхность.
— Ну, что я говорил! — воскликнул он торжествующе. — Видите? Оно затуманилось!
И он показал слегка потускневшее зеркало.
— Теперь понятно? Она не умерла — она спит. А то как же могла бы она дышать?
Герберт и Кубина от волнения не могли раскрыть рта.
— А, вот оно что! — Квэко отбросил зеркало и схватил только что замеченный им валявшийся на полу пузырек. — Посмотрим, что там.
Он вытащил зубами пробку и поднес пузырек к своим широким ноздрям.
— Сонное зелье! Так я и думал. От него-то она и спит так крепко. Ну что ж, есть средство разбудить ее, надо только его поискать. Ручаюсь, оно где-нибудь тут запрятано у колдуна. Только бы найти его — и через десять минут ваша покойница заговорит!
С этими словами Квэко принялся обшаривать лачугу, заглядывая во все многочисленные щели стен и кровли.
Герберт и Кубина стояли как зачарованные, не двигаясь с места, ни словом, ни жестом не вмешиваясь в действия Квэко. Затаив дыхание они ждали, что будет дальше.
Глава СХII. КВЭКО В РОЛИ ЗНАХАРЯ