Единственное, что им двигало, так это желание сдвинуть сами границы России далеко на юг. Не для овладения струйкой воды Босфора, а для использования прекрасных плодородных земель (по сравнению со средней полосой России) древней Византии. Всех турок отселить к едреней фене на их исторические родины или к арабам Ливана, Сирии, Ирака и поселить на новых землях русских крестьян. Это стократ выгоднее, чем заполнять ими Сибирь. Ну и устроить геноцид зажравшихся петербуржцев, хотя толку всё равно не будет. Вон, в двадцать первом веке те же балы, светские рауты и прочие ярмарки тщеславия, сопровождаемые промыванием мозгов через книги и фильмы. Так же олигархи, мажоры и московский и питерский высокооплачиваемый офисный планктон закупают дорогостоящие товары в Европе. Так же звучит лозунг "Европа - человек, а мы - быдло!" Так же чиновники всех уровней разворовывают казну, а народ терпит, стесняясь сказать хоть что-нибудь против.
Так зачем усираться и подставляться, если ничего не изменится, а единственный более-менее справедливый строй продержался лишь несколько десятилетий? И мы сами всё просрали в погоне за джинсами и жвачками. Так что, Старко думал лишь о том, чтобы накормить свою армию доходами от трофеев и чихать хотел на "великое будущее". А другую часть вооружённых сил пусть кормят их предводители, желающие воинской славы и калифства на час, ну и казна. Впрочем, Олег Саныч ни с кем не делился своим мнением, а просто воевал, как должно.
Глава 46
Глава сорок шестая
Загнанный в угол султан Абдул-Меджид Первый уже не знал, как задобрить русских и каким образом закончить столь разорительную войну. Единственное, что его удерживало от признания полного и безоговорочного поражения - это давление со стороны Наполеона Третьего. Прибывшую дополнительную французскую армию просто нечем было кормить. Можно, конечно, ослушаться и подписать сепаратный договор, но не снимут ли его тогда силой с престола, назначив султаном кого-нибудь другого. Личное предложение императора Александра Второго по-прежнему в силе. И если оно выглядело слишком наглым два месяца назад, то сейчас являлось даже излишне милостивым. Всё-таки со всех сторон находятся русские войска, причём огромные - практически полмиллиона солдат. Сам повелитель Османской империи способен собрать лишь тысяч сто, может чуть больше. И французов порядка ста шестидесяти тысяч имеется, но они постоянно проигрывают бой за боем. Рассчитывать на помощь Сардинии бессмысленно - у тех своих проблем в Италии хватает. Флот союзников намного сократился, а от турецкого практически ничего не осталось.
- Мой повелитель, если мы согласимся с русским предложением, то отведём беду от себя.
- Да, мой верный Али-паша, тогда мы потеряем Истанбул, зато воевать будут Франция и Россия, между собой. Но что скажут подданные?
- Всё зависит от того, как скоро наши же войска окажутся рядом. Тем более, что ваши подданные хотят мира и хлеба.
Абдул-Меджид понимал, что недовольных будет очень много, но так хотелось спрятаться в норку и не высовываться. Кстати, по карте земельные потери выглядели маленькими по сравнению с остающейся в его распоряжении территорией. Огромная запрашиваемая контрибуция смущала своим размером - пятьдесят миллионов британских фунтов, но рассрочка-то на десять лет. А когда французы и русские забьют друг друга, то настолько ослабнут, что может быть удастся начать незаметный процесс восстановления. Тем более, что народ Франции, тоже обременённый военными расходами, способен провести ещё одну революцию и свергнуть Наполеона Третьего.
Саид-паша, обдумав предложения барона Штиглица, принял за основу первое по поводу Суэцкого канала, но отказался от второго. Ввести страну в гражданскую войну несложно, но где гарантия, что вся Османская империя не ослабнет настолько, что её разберут на колонии те же европейцы? Уж проще дождаться ошибки султана и тогда попробовать себя кандидатом на престол.
Вселенское ожидание весны для начала активных действий предопределило достаточно времени на закулисные дипломатические выкрутасы, но могло пагубно сказаться на армиях.
Пока где-то далеко шла война в мире всё шло своим чередом. Король Дании Фредерик Седьмой ознакомился с личным письмом человека, имеющего самую древнюю кровь в Европе. Герцог Старко обратился с интересным предложением и проработанным проектом. Будучи одним из богатейших людей, он имел лишь небольшие земли и хотел воспользоваться соседскими для своих препринимательских планов. В связи с тем, что герцогство Гольштейн небогато и не имеет своих месторождений, он хотел получить разрешение на индустриализацию территории, правда без Шлезвига и Саксен-Лауэнберга. Использовать то, что герцогство имеет выход и в Балтийское, и в Северное моря. И значит идеально подходит под новый тип экономики, когда закупаются необходимые сырьё и материалы, перерабатываются на фабриках и заводах, производятся качественные товары и экспортируются в другие страны. И если с балтийской стороны есть порт Киль, то на западе тоже можно построить приемлемый порт. Как раз о деталях король и беседовал с представителем Старко.