– Нет, конечно…
– Слушайте, перестаньте! – вмешался Хрулёв. Вот уж кто сидел напряжённо, вцепившись обеими руками в скамью. – Давайте вернёмся к гипотезе Илая.
– Давайте, – согласился покладисто.
– К какой гипотезе? – одновременно спросил Герд.
– Потом, не важно! – отмахнулся Сергей. – Лучше скажи, у тебя есть хоть какие-нибудь доказательства столь дикой теории?
Кто бы говорил. Сам-то чем лучше.
– Я понимаю, – сказал я, – доказательств нет. И найдём ли мы их – это бабушка надвое сказала.
– Вот! – Лен наставительно поднял палец. – Я проверил твои выкладки. В принципе, на МОУ можно добраться до обломков. Но отыскать нужный фрагмент корпуса и извлечь информацию из останков нейросети – это нонсенс! Как и существование самого выплеска.
– Сгодится любой достаточно крупный обломок, – в который раз за сегодня повторил я. – Подключиться – тоже не проблема. Я восстановил нейрочип, – я потрогал мочку уха, – связь автоматически восстановится, если уцелел хотя бы кластер сети, а они уцелели. В пыль «Дайну М» всё-таки не разметало.
– Допустим. Но зачем? Даже если и был выплеск, что это даст? Кстати, надо поточнее определиться с семантикой: выплеск, сигнал или ещё что, но так. Ты подозреваешь злой умысел?
– Во-первых, даст знание, что выплеск был. А злой умысел…ну, как сказать. Вообще-то я хочу найти чёрную дыру, вернее, прокол у нашей системы.
– Вот так новости! – изумился Хрулёв. Лен снова гусеницами вскинул брови. – Да будь здесь такая, её бы уже давно отследили. А скорее всего, и нашей системы бы не было. Не говоря уже о том, что в окрестностях Солнечной системы чёрных дыр просто нет. Они находятся, как правило, в центрах крупнейших галактик. Кстати, одну из сравнительно небольших чёрных дыр обнаружили в созвездии Гончих Псов уже довольно давно, это к вопросу о незамеченных дырах в окрестностях системы.
– Я помню, – я кивнул. – По школе. NGC 4395. А также, что чёрные дыры описываются тремя параметрами: массой, моментом импульса и электрическим зарядом. Могу рассказать о сфере Шварцшильда, Рое Керри или ограничениях Керри–Ньюмана для чёрной дыры с нулевым зарядом. Но вы, скорее всего, и сами это знаете.
– Знаем, конечно, – сознался Лен.
– Нет, – сказал Герд.
«Ничем не могу помочь, учиться надо», – подумал я.
– Ближайшая к нам чёрная дыра находится в созвездии Лебедя, – тем временем продолжил Сергей.
– V404 Сygn, – кивнул Лен, – в семи-восьми тысячах световых лет. Можно сказать – под боком. В Солнечной системе её нет.
– А если размер дыры не превышает кванта? – возразил я. – Но мне кажется, сначала стоит определиться, что такое чёрная дыра и для чего она служит, а не искать просто ради интереса.
– Софист, – хмыкнул Хрулёв. – Именно ради интереса и стоит. Кстати, о чёрных дырах известно довольно много, как ни странно.
«Угу, – вставил я про себя, – теоретически».
– В основном, конечно, по расчётам и математическим выкладкам. Предположительно, главной особенностью черной дыры является то, что известно как сингулярность, которая и определяет ее центр. Область, где фундаментальные законы физики и самой ткани пространства прекращают свое существование. Сингулярность – это невидимый барьер, называемый горизонтом событий. Он знаменует собой появление внешней границы черной дыры, проявляющимся экстремальным гравитационным притяжением. Точка, откуда нет возврата. Все, что пересекает горизонт событий, даже свет, обречено.
– И как тогда это стыкуется, что сингулярность предполагает бесконечную плотность и температуру материи, но, тем не менее, она не занимает собой пространства? – проворчал Лен.
– А я слышал, что чёрные дыры ведут в иные реальности-вселенные, что они преобразуются в белые дыры, или, что попадая в чёрную дыру, материя может образовывать целые новые галактики в иной реальности, – вставил сержант, с интересом слушавший наш разговор.
– Много чего говорят, – буркнул Лен, и посмотрел на меня: – А что ты сам думаешь, Илай?
– Я думаю, что чёрные дыры – да, проходы, но не в иные реальности – я убеждён, что реальность одна, – а к большому взрыву – центру зарождения мироздания. По теории инфляции Вселенная, после того как появилась, развивалась не постепенно, а разрослась рывком до нынешних размеров. И плоскость её только видимая. Нам.
Хрулёв хотел возразить, но я не дал:
– Точно так же, как мы не можем ощутить, что Земля круглая, из-за ее огромных размеров. И мне кажется – в этом ключ к изучению вселенной. Посредством чёрной дыры оказаться у истоков мироздания едва ли возможно, но вот при погружении в чёрную дыру можно достичь того отрезка или, если хотите, куска пространства, например, той или иной галактики, до которой при наших скоростях и за миллионы лет не доберёшься. По времени они будут отстоять от нашего сегодняшнего дня на целые эпохи, но кто сказал, что вселенную надо изучать только здесь и сейчас?
– Причём тут непостижимость размеров и ключ к изучению? – Даша, оказывается, слушала наш разговор по внутренней связи и решила поучаствовать. – И как быть с возвратом? Даже если получится «нырнуть» в чёрную дыру, выбраться из неё и изучить окружающее пространство, как доставить полученные знания назад? Или это билет в один конец?
– Нет. Как образуются чёрные дыры? При взрывах Сверхновых, при выгорании водорода в ядерной реакции звёзд.
– Ты упрощаешь. И сильно.
– Я знаю. Я хочу сказать, что все чёрные звезды, суть одна-единственная чёрная дыра. Прямой канал с большим взрывом, началом начал. С точкой сингулярности. Недаром сингулярность и означает – единственный. А чёрные дыры – ведущие в него проходы. Вернее, не в него, а из него. И в разные эпохи по времени. И мы обязательно научимся находить нужные.
Даша замолчала, задумалась.
– Ты хочешь сказать, что точка сингулярности живёт и здравствует по сей день? А чёрные дыры – окна на её «теле»? – это уже подхватил Лен. – Не помню точно, по-моему, Делез в своих работах прояснял способ существования множественности и единичности, той единичности, которая сущностно находится раньше абстрактного единства или Единого.
– Ну, согласно тому же Делезу, сингулярность – это событие, имеющее смысл или, другими словами, сам смысл, – сказал Хрулёв. – Само событие, с одной стороны, носит точечный характер, с другой, поскольку оно связано с иными событиями, точку эту можно считать пролиферированной[6], а смысл события остается её характерным понятием. И любой смысл, любое событие, имеющее свой смысл, может быть переинтерпретировано в пределах этой пролиферированной точки, бесконечно модифицировано, а тогда точка события совпадает со всем миром.
– Ещё его Жилем звали, – пробормотала Даша. – Ну, ты и философ, Илай.
– Чего обзываешься? – оскорбился я. – Причём здесь я вообще? – Я обвиняюще посмотрел на Сергея. «Философ» быстро принял позу «я не я, и сингулярность не моя». – Просто и мы, обычные космоработники, читали кой-чего!
– А я вообще не имел ввиду философию, – быстро вставил Хрулёв. – И помимо Делеза хватает наработок. Хокинг, Эллис или, скажем, Аблязов.
Девушка фыркнула.
– Ладно, космодворники, не философы вы, не философы. Нет подумать, что каждая Чёрная дыра – созидание понятий. Иногда физических, иногда семантических. И в каждой Чёрной дыре возникает особое понятие, или значение, или процесс. А, может быть, процесс понятия или назначение процесса? Сознайся, Илай, ты считаешь, что наша вселенная – нарощенная суть на костяке чёрных дыр?
Я машинально кивнул:
– И даже то, что чёрная дыра есть основоформирующая часть континуума со своими постоянными. Как, например, у нас – Планка.
– Сомнительно, – бросил Лен. – Некоторые чёрные дыры находятся не так уж и далеко друг от друга по космическим масштабам и, непохоже, чтобы разнились общие законы. Тем более, такие, как основные константы квантовой теории.
– Например, овеществлённый квант, – вмешался снова Сергей. – Квант, грубо говоря, чёрно-белый одновременно. И точка сингулярности есть квант и разрастающийся до разбегающихся галактик и одновременно опадающий внутрь себя до полного ноля.