Оживленная беседа тянулась долго. А в конце Элхаб вернулся к тому же самому вопросу, с которого начал:
— Ну, хорошо, друзья. Я понимаю — не может быть и речи, чтобы вы остались все. Но хоть кто-нибудь, для продолжения дела!
Он переводил глаза с одного на другого.
— Начальник экспедиции никак не может покинуть пост, он должен дать отчет, — объяснил Яхонтов.
Элхаб понимающе кивнул и посмотрел на Владимира.
— Кто сможет управлять ракетой? — вопросом на вопрос ответил тот.
— Жена не бросит мужа, — улыбаясь, сказала Наташа и прижалась к Владимиру.
Вопросительный взгляд Элхаба упал на Паршина. Тот заерзал на месте, раздираемый противоречиями. С одной стороны, ему, конечно, хотелось скорее вернуться на родину, увидеть любимую Москву. Вместе с тем, как добросовестный, ученый, он понимал, что без него марсианам будет трудно даже управлять построенными станциями, не говоря уже о сооружении новых. Успехи ядерной энергетики Анта, а именно здесь лежал ключ к преобразованию планеты, во многом зависели от его знаний.
— Прямо не знаю, что делать, — замялся ученый. — Рассуждая субъективно, я стосковался по родине. Да и годы у меня не те, чтобы задерживаться на чужой планете. Но с другой стороны… Я не могу отрицать, что мое пребывание здесь есть в некотором роде conditio sine qua non, то есть условие, без которого никак нельзя обойтись…
Паршин видел отчаянные взгляды, которые бросала на него Наташа, но никак не находил нужных слов и убедительных возражений.
Виктор Петрович попытался вывести друга из затруднительного положения.
— Неужели за истекшее время при таком масштабе работы вы все еще не подготовили здесь учеников, способных превзойти учителя? — спросил он, подсказывая удобный путь для отказа.
— Конечно, мне удалось воспитать физиков-ядерников, пролепетал Сергей Васильевич. — Очень хорошие, талантливые. Пройдет два—три года, и они будут великолепными специалистами…
Тут даже на суровом лице Элхаба появилась улыбка. Ученый понял, что сам вырыл себе яму, и смутился окончательно.
— Видите ли… Как говорится, docendo discimus — или уча, мы сами учимся… В общем, я говорю не то, что хочу сказать…
— Трудно так быстро принять решение по очень серьезному вопросу, — спас положение Виктор Петрович. — Мы еще обсудим. Позвольте нам подумать…
— А вы? — напрямик спросил Элхаб, обращаясь к Чжан Ван-фу. — Нельзя же бросать на половине дело, начатое вашим покойным другом.
Яхонтов перевел слова Элхаба.
— Зачем же бросать, — спокойно возразил астроном. — Мои друзья провели на Марсе около пятнадцати месяцев, а я меньше двух недель. Если мои услуги будут полезны — охотно останусь на полный срок. Примерно через два года снова будет противостояние.
— Вот это настоящие слова! — воскликнул Элхаб, когда Виктор Петрович перевел. — Благодарю, друг мой, благодарю! Народ Анта оценит ваш поступок и никогда его не забудет. Вот видите, я был прав! Завязывается длительная, устойчивая дружба. А вы? — Странно изменившийся взгляд Элхаба обратился к Индире.
Девушка ожидала его и все же смутилась и покраснела. Она хорошо знала, какой смысл вкладывается в этот вопрос.
— Мы поговорим немножко позже, — неопределенно сказала она.
Наташа с недоумением посмотрела на подругу, но ничего не поняла. Индира сумела сохранить в секрете предложение Элхаба. Виктор Петрович тоже удивленно поднял брови и не сказал ни слова. Он уважал чужие дела и никогда не вмешивался в вопросы, его не касавшиеся.
— Быть может, теперь, когда ваш друг уже решил остаться, вы также согласитесь? — продолжал искушать Элхаб, снова принимаясь за Паршина. Тот бросил умоляющий взгляд на Яхонтова.
Виктор Петрович сам не знал, как лучше поступить. Если проявлять широкий взгляд на вещи, то Паршину следовало бы остаться. За короткое время, которое космонавты провели на Марсе, сделано было как будто много и в то же время ничтожно мало.
— А может быть, мне и в самом деле задержаться тут еще на один сезон, вместе с Чжан Ван-фу? — произнес Паршин, обращаясь к Яхонтову. — Знаете, когда так просят, очень трудно отказать. К тому же я одинок, никто меня не ждет…
Он так жалобно посмотрел на Виктора Петровича, что все невольно рассмеялись.
— Ладно! — согласился начальник экспедиции. — Истинная дружба требует жертв. Оставайтесь на один сезон.
Элхаб просиял:
— Благодарю вас, друзья! Я был уверен, что вы поймете нужды нашего народа и не отнимете протянутую нам руку.
Разговор подошел к концу, и космонавты собрались уходить. Элхаб еще раз посмотрел на Индиру. В этом взгляде светилось все: робкая надежда, и недоумение, и беспокойство, и любовь…