Родители Марселя, как можно видеть из писем, всячески противились развитию влюбленностей их сына. Насколько можно понять, близкие вначале были уверены, что Прусту необходимо просто сделать волевое усилие, для того чтобы сменить объект своих привязанностей. Они, похоже, оценивали увлечения сына как проявление безволия, как случайную ошибку, которую легко исправить. Однако они оказались так же бессильны перед этой склонностью Марселя, как и перед его астмой. Единственное, что сможет сделать сам Пруст для того, чтобы успокоить родителей, — это держать свои влюбленности в секрете, развив эффективную систему мистификации.
Однако до полной потери надежды изменить сына родителям Пруста еще далеко. Адриен еще пробует методы, которые обычно использовались в буржуазных семьях для того, чтобы привести в чувство молодых людей переходного возраста. Сохранилось письмо, написанное Марселем в 1888 году своему деду, в котором он просит прислать ему 13 франков, поскольку, отправленный отцом в публичный дом, он в волнении не только не смог реализовать то, за чем был послан, но еще и разбил ночной горшок. Деньги ему необходимы для нового визита и для того, чтобы оплатить нанесенный ущерб. Письмо показывает, что в курсе проблем Марселя был не только Адриен, но и другие члены семьи.
Адриен делает еще одну попытку вылечить сына методами, которые диктует ему здравый смысл: он знакомит его с уже упоминавшейся нами Лорой Хейман, известной парижской куртизанкой. Марсель очарован красотой и умом Лоры, однако не испытывает никакого чувственного притяжения. Одно из писем Пруста показывает, что окружающие его в салоне Лоры мужчины не воспринимаются им как конкуренты и интересуют его едва ли не больше, чем сама куртизанка: «То, что женщина, которая вызывает желание и является простым объектом вожделения, может внести только раздор в ряды своих воздыхателей, разжечь их ненависть друг к другу, это естественно. Но женщина, которая как произведение искусства открывает нам самое изысканное в очаровании, самое утонченное в прелести, самое божественное в красоте, самое чувственное в способности мышления, общим вызываемым ею восхищением объединяет и примиряет».
Очевидно, что в общении со светскими дамами Пруст вполне способен испытывать определенные эстетические эмоции, ему понятна элегантность их нарядов и очарование их остроумия, кроме того, он прекрасно понимает, что парижский свет, его самые привлекательные салоны могут стать доступны именно благодаря им. Вот почему Пруст из общения с Лорой извлекает максимум пользы для себя: не сумев изменить своих наклонностей, он шлифует свое умение делать комплименты. Снисходительная дама полусвета оценила обходительность и нетребовательность Пруста и даже подарила ему роман Поля Бурже «Глэдис Харвей», главная героиня которого, как считают, была вдохновлена самой Лорой. Обмен письмами между нею и Прустом будет длиться несколько лет. Кроме того, Марсель будет посылать ей цветы, стихи и любимые ею фарфоровые статуэтки (целая их коллекция, составленная из подарков поклонников, украшала салон Лоры).
Марсель использовал знакомство с Лорой для того, чтобы попытаться сбить с толку своих лицейских товарищей, среди которых начали ходить слухи о его наклонностях. В сентябре 1888 года он отправил Роберу Дрейфюсу письмо, в котором рассказывал о своем увлечении одной известной куртизанкой и об обмене фотографиями и подарками с ней. Письмо завершается фразой вполне в духе послания, стремящегося уверить в существовании большого любовного опыта: «Я тебе желаю […] самых искренних друзей и красивых любовниц». Напыщенный и неискренний тон Пруста не только не развеял подозрений, но напротив, вызвал еще большее недоумение и насмешки: в лицее Кондорсе со смехом пересказывали друг другу, что некая «Глэдис Харвей» сходит с ума по Прусту, что она повсюду таскает его с собой, что он встречается в ее салоне с «герцогами, литераторами, будущими академиками».