Несмотря на все эти препятствия, Леону Доде удалось убедить членов жюри в превосходстве романа Пруста, который получил шесть голосов против четырех, отданных за «Деревянные кресты». 11 декабря 1919 года писателю пришло письмо с радостной вестью от Академии Гонкур. Хотя сразу после объявления результатов Прусту доставили 870 поздравительных посланий от знакомых и незнакомых людей, реакция на присуждение премии не была однозначной. Награждение Пруста вызвало критику разного рода. Воскресли старые обвинения в использовании светских связей для получения премии. Некоторые газеты были разочарованы вручением награды создателю романа о мирном времени. «Юманите» подчеркивала несоответствие возраста Пруста требованиям, предъявляемым к авторам. Альбен Мишель, издатель «Деревянных крестов», опубликовал рекламные афиши, на которых под названием романа написано «Премия Гонкур» и маленькими буквами добавлено «четыре голоса против шести». Эти афиши очевидным образом провоцировали сомнения в том, кому досталось первое место. Галлимар подал на него в суд, но хотя Альбен Мишель в 1920 году был приговорен к выплате моральной компенсации в размере двух тысяч франков, афиши произвели свой эффект: победа на книжном рынке осталась за «Деревянными крестами». Роман Ролана Доржелеса был продан в три раза большим тиражом, чем «Под сенью девушек в цвету». В целом сочинение Пруста привлекло скорее интеллектуальную элиту, чем обычного читателя, который предпочел более понятную ему книгу о войне. После получения премии для Пруста началось время общественного признания. И хотя реализовать самую заветную свою мечту — стать академиком — ему не удалось, Пруст получил все-таки высшую награду Франции — орден Почетного легиона — уже 23 сентября 1920 года.
В течение всего 1919 года Пруст продолжает работать над рукописями и готовит к публикации новую часть романа — «Сторона Германтов». Он опять надеется на то, что сможет издать одновременно несколько томов своего произведения, чтобы у читателя была возможность увидеть его сочинение целиком, понять идеи автора такими, какими они предстают из романа в его единстве. К этой огромной работе над текстом «Поисков» добавляется еще одна публикация, посвященная Флоберу.
Пруст не может удержаться от искушения вступить в спор с Альбером Тибоде, который в ноябре 1919 года в «Нувель ревю франсез» опубликовал статью «Литературная полемика по поводу стиля Флобера». В этой статье он утверждает, что Флобер не является великим писателем, поскольку он недостаточно хорошо владеет французским глаголом. Пруст, отвечая Тибоде, по сути, поясняет свою собственную манеру изображения реальности, которая имеет корнями среди прочего и стиль Флобера. Писатель отмечает, что Флобер по-новому использует глагольные формы, производя в мировой литературе такой же переворот, какой спровоцировали сочинения Канта в философии. Флобер отдает предпочтение формам имперфекта, соответствующим в русском языке прошедшему времени несовершенного вида, что дает ему возможность зафиксировать течение времени, процесс становления, развития реальности. В пример Пруст приводит описание пейзажа, который видит Фредерик Моро на первых страницах «Воспитания чувств». Глаголы, используемые Флобером, передают трансформацию пейзажа под влиянием изменения поля зрения персонажа, находящегося на движущемся корабле. Этот же прием используется Прустом в его собственной статье «Дорожные впечатления от поездки на автомобиле» в описании оптических иллюзий, вызванных скоростью.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ
ПЕРЕЕЗД НА УЛИЦУ АМЛЕН
Хотя получение премии Гонкур придало Прусту уверенности в себе, 1919 год оставался одним из самых тяжелых в жизни писателя. В этот период его ожидало множество материальных и сентиментальных забот. К уже существовавшим сложностям — постоянной работе над романом, а также финансовым потерям — добавились новые. Первая из них — необходимость съехать с квартиры. В начале года Пруст узнал, что его тетя, которой принадлежал дом 102 на бульваре Осман, продала здание банкиру Варену-Бернье, предполагавшему выселить всех его обитателей и превратить жилые помещения в бюро. Пруст должен был покинуть свои апартаменты не позднее 1 июня 1919 года. Кроме того, ему нужно вернуть накопившиеся долги, поскольку, как и другие жильцы, благодаря мораторию на квартплату, введенному правительством в 1916 году, он не платил за жилье в течение войны. Однако в отличие от других нанимателей Пруст не просил снизить ему цену, мотивируя это уменьшение форс-мажорными обстоятельствами, поэтому его долг был очень велик, он составил 25 тысяч франков.