Боже, да он ведь один в один похож на того бестирийца, что танцевал со мной на маскараде в Роузфилде! Я отшатнулась назад, утопая в воспоминаниях… его руки на моей талии… умелый танец… бокал шампанского и подозрительное молчание…
— Эйла? — незнакомец коснулся моего локтя, но я вздрогнула, отвернувшись. — Эйла, в чём дело?
Глупая, это всё не по-настоящему! Он не может быть одним из бестирийцев… просто не может быть…
Я сделала несколько глубоких вздохов, прежде чем повернуться к оторопевшему мужчине и взглянуть на него, уже снявшего маску и теперь смотрящего на меня с полным недоумением в этих одновременных чужих и родных глазах. Но душу обдало знакомым теплом — это Реми, мой Реми, прошедший со мной все круги Ада, как же я смею в нём сомневаться? Всхлипнув, я бросилась к нему в объятия и уткнулась носом в его широкую грудь, ещё влажную после ванной.
— Реми, давай ляжем спать, — сбивчиво прошептала я, поднимая на него испуганный взгляд. — Я хочу, чтобы этот день поскорее закончился. Хочу сесть в поезд и уехать в новую жизнь. А ты, ты этого хочешь?
Казалось, он был совершенно сбит с толку, но всё же кивнул, подводя меня к кровати. Но я остановила его, чтобы поцеловать, убедиться в реальности этого момента, убедиться в реальности нас, прогнать прочь из головы запах сырости подвала и его ослепляющий мрак. Реми незамедлительно поцеловал меня в ответ. Я обвила руками его шею, теснее прижимаясь к нему, а он подтолкнул меня к кровати, наблюдая за тем, как я с горящим огнём взглядом размещаюсь на мягких подушках и приглашающе развожу ноги в стороны.
— Ты такая красивая, — прошептал он, нависая надо мной, а после глубоко целуя и срывая с моих губ первый стон.
Мы прижались друг к другу, отдаваясь этим обезумевшим чувствам, неспешно и плавно, несмотря на усталость и изнеможённость. Грубые руки Реми ласкали мою грудь сквозь тонкую ткань сорочки, и я выгибалась навстречу этим прикосновениям, оставляя на его горячей шее невесомые поцелуи. Когда он вошёл в меня, глубоко и медленно, я ощутила себя на вершине блаженства, самой счастливой на свете, состоящей из одних лишь чувств, без плоти — только душа. И сегодня она всецело принадлежала ему.
А он всецело принадлежал лишь мне.
Эпилог
Длинная резная стрелка на пыльном циферблате медленно подползла к полуночи. Вопреки моим ожиданиям, часы не издали бой, оповещающий о наступлении нового дня, и я благодарно прикрыла веки. Сегодня ни один звук не должен нарушить эту волшебную атмосферу. Даже наше дыхание. Даже размеренный стук наших сердец.
— Сегодня утром все будет по-другому. Ты готова к этому?
— Замолчи, пожалуйста.
Он поднял уголок рта. Я закатила глаза: как же он невыносим. И тем не менее, улыбнулась тоже. В глубоком синем мраке, разгоняемом лишь льющимся в открытое окно серебряным светом луны, его голубые глаза светились особенно ярко. Я знала, что сейчас, в этот самый миг, он счастлив, и видит бог, я была счастлива вдвойне. Оно разливалось внутри меня, искрилось, как игристое вино, это истинное неподдельное счастье, и, придвинувшись ближе, я коснулась кончиками пальцев его колючей щетины.
— Реми, — тихо позвала я, — неужели все это и правда происходит с нами?
Вероятно, он опешил от чрезмерной нежности в моем голосе. И, слегка приподняв голову с пуховой подушки, обвёл меня усмехающимся взглядом. Чёртов мерзавец.
— Не знаю. Ты мне скажи, — его пальцы настойчиво переплелись с моими под невесомой хлопковой простыней.
Прикосновение не отличалось особенной нежностью, как и все прикосновения до этого, но что-то тёплое и трепетное разлилось по всему моему телу, а после ярким румянцем выступило на щеках. Прочный мост, проложенный между нашими душами, заставлял меня чувствовать всё на совершенно новом уровне, почти неземном, в то время как сам он оставался спокоен, абсолютно невозмутим. Конечно, это выводило меня из себя.
Но впереди была вся жизнь, чтобы к этому привыкнуть.
— Мне кажется, будто я попала в сказку, — поймав на себе его изучающий взгляд, я поджала губы. — С плохим началом и хорошим концом. И без прекрасного принца, конечно же.
Реми усмехнулся и закатил глаза.
— Так ты уже знаешь, каков будет конец? — он задал не тот вопрос, который я ждала. — Напомни-ка, что там нам напророчила твоя драгоценная тётушка? Что мы поубиваем друг друга в первую же неделю?
— Разве «и умерли они в один день» — это не хороший конец?