Судя по запекшейся и частью осыпавшейся гелевой корке, ни один из десантников детоксикацию не проходил.
«…личного состава производится медицинским персоналом в подготовительном отсеке, в присутствии…»
Всплывший в памяти обрывок был коротким, но вполне достаточным. Видимо, для солдат самообслуживание после пробуждения не предусмотрено, обработку ведут медики в порядке очереди.
«А откуда они вообще взялись? Где вход в отсек?»
Угол коробки, у которой сидели десантники, просто срезало, кромки блестели свежим металлом. Только балки шпангоутов сопротивлялись до последнего и теперь их скрученные обрывки торчали наружу. Нижний край дыры был почти на уровне грунтового вала. В пыли множество следов. Выбравшись из пробоины, бравые десантники сползали вниз, в ложбину, в тень. Что творилось сейчас внутри, страшно думать. Обрез листа обшивки измазан синими и бурыми натеками. Одна из капсул гибернации, вернее, то ,что от нее осталось, виднелась справа от меня, до половины вдавленная в рыхлый склон холма. Почва вокруг намокла и потемнела. Я не стал присматриваться. Судя по торчащей вбок искореженной, лишенной стекол крышке, приземление кончилось для ее обитателя фатально.
«Нужен план действий. С чего начать? Проверить, что внутри, спасти, кого возможно, а потом искать медицинский отсек и проводить обработку? Наверное, так».
Собратья по несчастью оживились. Тот, что бился головой о землю, сел, и теперь тупо таращился на меня. Избитый Боксером тоже пришел в себя и теперь сверлил обидчика угрюмым взглядом.
«Ладно, с вами позже. А тот, что лежит вниз лицом? Мертв?»
Пальцы сами потянулись к шее, легли на кожу.
«Пульса нет. Мертв! Значит, никуда не торопится, полежит пока здесь. Нужно забраться в отсек, и мне нужны будут помощники».
Блонди держалась рядом. Судя по внешнему виду, ей стало значительно лучше. Кожа порозовела, безвольные прежде губы округлились, глаза приобрели здоровый блеск. Хитрые составы коктейлей и инъекций на удивление быстро превращали кусок недавно размороженного мяса в полноценного человека. И то, что она не отходит от меня ни на шаг, тоже радует. По крайней мере, хотя бы из чувства благодарности, не даст никому напасть со спины. Но для переноски замороженных ее сил явно маловато.
Подозвав Боксера, заставляю его вытянуть руку, и пришлепываю к сгибу локтя иньектор. Крепыш попытался его оторвать, но я не дал. Отвел за угол и вручил пачку коктейля, предварительно сорвав полоску. Поняв, что это еда, десантник успокоился.
Пожалуй, нужен еще один. Самым адекватным из сидящих у стенки казался коротко стриженый брюнет. Пусть и будет Бруно. Второй комплект детоксикации его.
Пока подручные отсиживаются за углом, лезу вверх.
Добраться до пробоины оказалось не так уж и просто. Плотная глыба грунта осыпалась под пальцами ломкими пластами. Пришлось буквально наковырять в склоне ступени. Взобравшись, я подал руку Блонди, втащил ее наверх и занялся обследованием входа.
Рваные края обшивки зловеще серебрились свежими срезами и выглядели опасно острыми. Бурые пятна действительно оказались кровью. Видимо, то, что срезало угол, попутно раздавило и одну из капсул. К привычному коктейлю ароматов горелого грунта, металла, кислого духа технических жидкостей и медицинского криогеля, добавился пугающий запах крови и внутренностей. Смесь убойная, но лезть внутрь все равно придется.
Схватившись за скрученный узлом шпангоут и набрав в легкие воздуха, ныряю в полумрак.
После жгучей полуденной жары царящая внутри прохлада казалась благодатью, но только первые мгновения. Насквозь прожаренное тело бурно среагировало, покрылось крупными пупырышками, накинулась дрожь. Теперь казалось, что внутри отсека царит просто таки адский холод.
Одиноко мигал рубиновый фонарь, но сирена почему-то молчала. Почему, я понял позже, когда глаза окончательно привыкли к полумраку. Алые вспышки не столько помогали, сколько мешали рассмотреть обстановку. Рядом с нашлепкой плафона, там, где должен быть управляющий блок, зияла дыра. Сорванные с места капсулы начисто снесли коробку.
По счастью, призмы сгрудились у другой стены, и проход был относительно свободен. Из четырех рядов криокамер только один остался более-менее целым. Больше половины холодных колыбелей сорвало с креплений. Наверное, жуткую мещанину стекла, железа и плоти в дальнем углу не стоило даже и осматривать. Если малейшее нарушение герметичности было фатальным, то выжить в этой мясорубке вряд ли кто смог.