Роджер резко втянул воздух через ноздри. Зловония, которое издавали мертвые мардуканцы, он сейчас почти не замечал — слишком глубоко владел им темный мир битвы.
— Смотри внимательно, старый дурак, — прошипел он.
Импровизированные поединки происходили на открытой местности, на южном краю основной зоны боевых действий. Присоединявшиеся к зрителям мардуканцы приходили, как правило, с севера, следовательно, южная часть леса от них почти свободна, и ее можно использовать в качестве полигона.
— Сержант Джулиан. — Принц указал жестом на юг. — Продемонстрируйте, пожалуйста.
— Слушаюсь, ваше высочество, — ответил командир отделения.
Поскольку он использовал динамики и адресовал ответ не только принцу, но и аборигенам, зуммер автоматически начал переводить его слова на местный диалект.
— Гроннинген, расчистите этим славным людям побольше места, чтобы они могли похоронить своих павших воинов.
— Есть, сэр, — отрапортовал Гроннинген и повернулся к югу. — Шаман Корд, вам лучше заткнуть уши.
М-105 — куда более серьезная система, чем М-98. А потому, несмотря на всепроникающую сырость джунглей, выстрел из плазменной пушки ровно, как по линейке, проложил полосу пламени от рослого асгардца до цели — группы деревьев в середине зоны, которую указал Роджер. Там заряд и взорвался.
«ТРРРАХХ!», произведенное пушкой, было самым громким звуком в жизни любого мардуканца, включая тех, кто пережил предыдущее сражение с землянами. От грохота у них зазвенело в ушах, а тепловой удар мгновенно высушил поверхность их покрытой слизью кожи, причинив нескольким болезненные ожоги. И это были только мелкие побочные эффекты.
Двадцатиметровой ширины полоса — огромные старые деревья, которые стали мишенью артиллериста, просто исчезли. Их пожрала молния, словно вырубленная из сердцевины солнца. Массивный ствол над точкой удара разлетелся в щепки; в воздухе засвистели обломки длиной в человеческий рост, гораздо более смертоносные, чем любое копье кранолта. Верхушка дерева отлетела назад, в мгновенно запылавшие джунгли, а окрестные заросли превратились в аккуратное пятно опадающего пепла, окруженное десятком горящих поваленных деревьев.
А потом Гроннинген сделал еще один выстрел. И еще один.
Этими тремя выстрелами он пробил в джунглях просеку шириной в полсотни метров, окруженную горящей растительностью. Земля там, где прошел адский огонь, парила и дымилась.
Вождь в оцепенении долго разглядывал эту картину, затем отвернулся и задал вопрос:
— Почему?
— Потому что я не желаю пробиваться к Войтану с боем. Мы входим в город невредимыми или мы убьем каждую скользкую тварь, которая попадется нам на глаза. Выбирай.
— А завтра? — Молай начинал понимать, почему Пувин Эск так возражал против этого нападения.
— Утром делайте что угодно, хоть всех нас поубивайте, черт вас возьми. Желаю удачи. У вас был шанс убить меня лично... и вы не справились. Я предлагаю вам уйти домой. Если вы подчинитесь, мы... я, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, позволю вам жить.
Вождь кранолта рассмеялся, хотя даже ему самому звук смеха показался неискренним. Впрочем, возможно, виноват был звон в ушах.
— Вы слишком много о себе думаете, земляне. Мы — кранолта! Я сам был в числе первых, кто ворвался на стены Войтана! Не надейся произвести на меня впечатление своими угрозами!
— Мы — Императорский особый полк, — ответил Роджер стальным голосом. — Императорский особый не знает, что такое поражение. — Он мрачно улыбнулся, оскалив зубы в гримасе, которая, насколько он знал, казалась угрожающей большинству разумных видов, кроме людей. — Мы редко вспоминаем, что такое милосердие, так что считай чудом, что сегодня я позволил себе поддаться ему.
Мардуканец еще раз взглянул на горящую проплешину и хлопнул настоящими руками.
— Хорошо. Мы позволим вам пройти.
— Невредимыми, — сказал Роджер. — До самого города.
— Да, — сказал старый мардуканец. — А утром мы придем, принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток. И кранолта убьет вас всех!
— Тогда возьми лучше армию побольше! — прорычал Роджер, поворачиваясь к нему спиной, и включил радио. — Джулиан, присмотри за тылом, как бы чего не выкинули.
— О, не сомневайтесь, — сказал командир отделения. — Мышь не проскочит.
ГЛАВА 39
Когда Роджер прошел городские ворота, почти весь отряд уже переместился на новую позицию. Разрушенный Войтан был расположен на склоне горы, и господствующее положение занимала крепость. Именно там и решил закрепиться капитан Панэ.
Однако к цитадели ушли не все. Караульное подразделение, составленное из бойцов второго взвода, охраняло ворота, а Панэ сидел в ожидании на своей груде булыжников.
Роджер подошел к нему и отсалютовал.
— Я вернулся, — сказал он.
Панэ медленно покачал головой, сплюнул жвачку под ноги принцу.
— Прежде всего, ваше высочество, как вы неоднократно мне указывали, вы не должны отдавать мне честь, вам отдаю честь я.
— Капитан...
— Я не буду спрашивать, о чем вы думали, — продолжал морпех. — Я знаю, о чем вы думали. И я готов признать, здесь и сейчас, это был великолепный романтический порыв. Его наверняка с восторгом опишут в прессе — когда мы вернемся домой.
— Капитан...
— Но со мной этот номер не пройдет, — рявкнул Панэ. — Я расходовал своих бойцов, как воду, только бы сохранить в живых вас, а вы наплевали на все ради дурацкой мальчишеской выходки. На этот раз я действительно вышел из себя, ваше высочество.
— Капитан Панэ... — снова попытался Роджер, начиная злиться.
— В игрушки хотите играть, ваше высочество? — спросил офицер, наконец выпрямляясь.
Они оба были очень высокими, почти два метра росту, но Панэ выглядел намного внушительнее — современный Геркулес по пропорциям и телосложению.
— В игрушечки хотите играть? — повторил он убийственно спокойным тоном. — Блестяще. Я тоже мастер играть в игрушки. Я подаю в отставку. Теперь вы командуете этим долбаным отрядом. — Он постучал принца по лбу пальцем. — Теперь вы будете высчитывать, как пройти через эту чертову планету, не истратив начисто по пути боеприпасы и личный состав.
— Капитан... — в голосе Роджера зазвучало отчаяние.
— Да, сэр, вы, а я просто буду топать в хвосте. Какого черта, я же все равно абсолютно бессилен! — Лицо Панэ начало приобретать тревожный багровый оттенок. — Я очень, очень зол на сержанта Билали, ваше высочество. Знаете, почему?
— Что? — Роджер пришел в замешательство от неожиданного поворота в разговоре. — Нет, а почему? Но...
— Потому что он не может забыть, что он долбаный морпех! — рявкнул Панэ. — Я был морпехом еще до того, как родилась его мамочка, но когда я первый раз пришел в Особый полк, знаете, что мне сказали?
— Нет. Но, капитан...
— Мне велели навсегда забыть, что я морпех. Потому что морпехи помешаны на великих традициях. Морпехи всегда доставляют домой павших. Морпехи никогда не ослушаются приказа. Морпехи любой ценой сберегут флаг подразделения. Но у Императорского особого есть только одна традиция. И знаете, какую традицию незыблемо соблюдает ваш полк, полковник?
— Не уверен, капитан, но...
— Мы всегда выполняем только одну задачу. Только одну миссию. И мы еще ни разу не провалили ее. Можете ее назвать?
— Защищать императорскую семью, — умудрился вставить Роджер. — Но, капитан...
— Вы думаете, я от хорошей жизни бросил Гелерта подыхать?! — заорал капитан.
— Нет, но...
— Или Билали, или Ану, или, избави боже, Добреску? Вы думаете, я так легко списал со счетов нашего единственного врача?
— Нет, капитан, — сказал Роджер, уже не пытаясь отбиваться.
— Вы знаете, почему я решил пожертвовать этими ценными бойцами, людьми, которых я лепил своими собственными руками, некоторых — годами? Людей, которых я люблю? Люди, о самом существовании которых до недавнего времени вы даже не подозревали?
— Нет, — сказал Роджер. Теперь он действительно слушал очень внимательно. — Почему?