Эркум взревел от ярости, когда удар челюстей твари о палубу подбросил их обоих в воздух, как игрушки. Однако вместо того, чтобы схватиться за веревку, здоровенный рядовой вцепился когтями в свою пушку, даже когда он взревел, а затем все вернулось на круги своя, и чудище отпрянуло назад, повернув свою массивную голову, что превратило и без того разбитый транец в щепки.
То, что осталось от усеченного корабля, начало оседать на корму, палуба опасно наклонилась к воде, мачты были разбиты и свешивались за борт. Всем, кто еще не схватился за веревки, оставалось карабкаться к тросам, пока они скользили к пенящейся зеленой воде, и Кринди выругался и схватил свой собственный болтающийся трос более сильной вторичной рукой. Он слышал крики с нижних палуб и знал, что любой из его отряда, которого он не потерял во время первого чудовищного укуса, вероятно, был обречен. Но на данный момент все, о чем он мог думать, было то, выживет ли он лично.
Он схватил Эркума, когда все еще ругающийся рядовой скользил мимо. Каким-то образом Пол снял свою пушку со спины и теперь пытался вставить магазин на место. Что, по его мнению, он собирался с этим сделать, было больше, чем мог бы сказать Фейн, но капитан не собирался позволять ему умереть только потому, что он вел себя как идиот.
Кринди взглянул на воду и зашипел от гнева, увидев, как тень чудовища, окруженная красной лужей, развернулась и вернулась. Очевидно, первый укус оказался недостаточно вкусным, и ему захотелось остального на корабле.
К сожалению, диаспранцы мало что могли с этим поделать.
Когда чудовище всплыло на поверхность, Роджер стоял, облокотившись на поручни корабля, ни на что конкретно не глядя. Это было не в его поле зрения, но движение привлекает человеческий глаз, и, как выяснила рота, сочетание естественной генетики и инженерии дало Роджеру сверхъестественно быструю реакцию. Что позволило ему вовремя прийти в себя и посмотреть, как гигантская рыба съела половину корабля и изрядный кусок одного из его лучших батальонов.
Тварь погрузилась через полминуты, кружась по левому борту корабля, ее массивные жабры открывались и закрывались. Жабры, очевидно, служили фильтром, и вода за ними стала темно-красной, оставляя за собой след из расколотого дерева и крови. Она развернулась носом к корме и подобрала нескольких барахтающихся на поверхности мардуканцев, засасывая их в себя сравнительно деликатными вдохами. Затем она нырнула еще раз, очевидно, подстраиваясь для очередного захода к поврежденному кораблю.
Зрелища было достаточно, чтобы заставить любого призадуматься, но Роджер и большинство выживших морских пехотинцев были все еще живы, потому что они доказали, что они самые быстрые, удачливые и - самое главное - смертоносные в и без того элитной группе. Шок больше не замедлял их движения.
Принц услышал команды у себя за спиной - четкие по сети роты от Панера, чуть громче и пронзительнее от удивленных мардуканских офицеров. Но это было для других. В его случае было только одно действие, которое имело смысл. Он потянулся через плечо за своей собственной винтовкой.
Это оружие было с ним повсюду, даже на борту "Аймы Хукер". Это был анахронизм, "столб дыма", как высмеяли его морские пехотинцы, когда они впервые высадились. Они думали, что он не слышал смешков и комментариев. Старинное оружие избалованного богатого мальчика. "Охотника на крупную дичь", который никогда в жизни не сталкивался с реальной угрозой.
Большинство телохранителей на тот момент пробыли с ним недолго. Охрана оригинального, запатентованного, насквозь испорченного принца Роджера была ротируемым заданием для персонала бронзового батальона. Это также было эквивалентом чистилища, и любой, кто был в состоянии избежать этого, делал это... с готовностью. Это означало, что очень немногие из его нынешних нянек понимали, что он обычно избавлялся от своих телохранителей всякий раз, когда охотился. Или что многое из того, на что он охотился на протяжении многих лет, заставило бы их кровь застыть в жилах. Четырехметровый арктурианский гипертигр с золотой нитью в его комнате трофеев не был подарком... и он был добыт тем же самым "дымовым столбом".
Морские пехотинцы использовали высокоскоростные шариковые ружья, которые были хорошим оружием для убийства людей и преодоления обычных бронежилетов. Но ружье принца предназначалось для убийства животных, причем крупных. Когда они впервые высадились, морские пехотинцы предполагали, что главной угрозой будут враждебные туземцы, и так оно и оказалось. Но они обнаружили, что дикая природа тоже не была местом для пикника. И вот тут-то и пригодился принц со своим "гребаным маленьким ружьишком", как окрестил его Поэртена. Ни у кого не было сомнений в том, что потери из-за дикой природы, особенно уродливого существа по имени чертов зверь, были по крайней мере вдвое снижены принцем и его гребаным ружьем.