Хал кивает.
Казарма встречает их тишиной и строгим армейским порядком. Конечно, и здесь внутри всюду пыль, а стекла в окнах затягивает короста грязи, но кажется, что даже пыль тут лежит строго по ранжиру - тонкий, ровный слой темно-кофейного цвета, безо всяких неопрятных куч и кисельных хлопьев, покрывает железные дужки кроватей, синие одеяла, белые подушки, тумбочки, табуретки.
Длинное широкое помещение, ряды аккуратно застеленных коек. С потолка свисают светильники с желтыми абажурами, на стенах - горшки с давно погибшими цветами, стенды, эстампы. Музей орднунга, да и только.
Ник, отслуживший срочную и хорошо знакомый с устройством армейской казармы, несколько секунд оглядывается, потом машет в конец коридора.
- Вон туда, по «взлётке». Оружейка должна быть с железной дверью и сигнализацией. Наверняка вон та, видишь?
- А чё такое «взлётка»? - не понимает Хал.
- Центральный проход казармы, переходящий в коридор, - усмехается Ник. - Ну, типа, взлётная полоса. Драить «взлётку» - главная обязанность наряда по роте. Чтоб блестела, как у кота эти самые…
Оружейную комнату они находят без проблем. Но могучая, современного вида, стальная дверь с двумя врезными замками повергает их в уныние. Повертев в руках прихваченную Халом злополучную монтировку, Ник со вздохом прислоняет ее к стене.
- Тут динамит нужен.
- Или ключи, блин, - поддакивает Хал.
- Твою мать! - хлопает себя по лбу Ник. - Ключи! Ключи должны быть у дежурного или… или в штабе. И от тех боксов тоже. Пошли!
Ник
Черт его знает, что происходит. Я как-то успокоился, что ли? И все время звучит у меня в башке песня, которую Филатов пел, про мародеров. Мы все сейчас - мародеры. И Аслан со своими бандюгами, и те, кто в Цирке и других общинах живет, и Энка с Халом, и я сам. Ничего не делаем, в смысле - не производим, не создаем. Просто живем за счет грабежа собственного прошлого. Раньше-то у нас в стране этим только олигархи занимались, а теперь вот - все. И когда до меня дошло, что никто сейчас не хуже, не лучше, все одним миром мазаны, я и успокоился.
А может быть, все совсем не так и просто у нас появилась цель. Настоящая, реальная цель - завести тягач, погрузить в него оружие и ехать… Куда? Вот это я пока представляю с трудом. Прямо в Цирк - нельзя. Аслан, точнее, его люди засекут нас сразу. Засекут - и покрошат в мелкий винегрет.
Сперва нужно собрать мужиков, вооружить. С оружием хорошо получилось. Две сотни автоматов, нормальные калаши, «весла», калибр 7,62. Или, если по правильному, АКМ. У нас в армии говорили, что такие с трехсот метров рельс пробивают. Это, конечно, легенда, но лупят эти «весла» действительно дай Бог.
Патронов тоже нашлось в достатке. Я раньше не знал, как они хранятся. Слышал, конечно, о «цинках» и думал, что это такие здоровые ящики, в которые патроны засыпают, как картошку, и запаивают. Оказалось всё не так. Патроны для калаша укладывают в картонные пачки, а уже этими пачками заполняют продолговатые железные коробки защитного цвета, действительно запаянные. Две коробки укладываются в деревянный ящик. В комплекте идет нож типа консервного - распаковывать «цинки». Мы с Халом пару вскрыли, на пробу. Посчитали - в одном «цинке» ровно шестьсот шестьдесят патронов. Ящики тяжелые, килограммов тридцать.
Еще нашли гранаты РГД-5, штык-ножи, каски, броники, ОЗК - полный комплект на две стандартные роты. Наверное, тут где-то в каптёрках и комплекты формы должны быть, переодеться было бы здорово, а Вилену - так просто и необходимо, но на сегодня сил уже не осталось. Завтра. Завтра мы перевернем все училище с ног на голову.
Наташа вернулась с охоты вся в слезах. Они с Камилом вышли за ворота, видели тех собак, что раньше тут жили. Псы теперь бегают за спортивным комплексом, где мы прятались. Трупы своих сородичей они растащили и частично сожрали. Камил на них лаял. Наташка испугалась и залезла на дерево, но собаки не стали нападать. Камил, наверное, и впрямь из другой стаи, крутой и авторитетной.
Потом они пошли в сторону оврага, где мы резали заготовки для стрел. Видели каких-то зверей, похожих на оленей, но далеко. Я думаю, это были косули. Наташа попробовала стрелять птиц, но не попала. Ну, а потом Камил выгнал из кустов зайца. Тут все и началось. Заяц бегал как ненормальный - это Наташкино выражение. Она потратила семь стрел и два раза попала. Но заяц, даже пробитый насквозь стрелой, все равно бегал. Тогда Камил его догнал. И съел. Остались только голова, лапы и уши. Наташка разозлилась, наорала на пса и вернулась к нам.
Пришла, носом хлюпает. Гад он, говорит, а не собака. И смех, и грех. Есть-то реально нечего. Все голодные и злые. Запалили костерок, чай поставили. Тут пришел Камил, весь такой виноватый, и принес в зубах еще одного зайца. Целого. Сам поймал. Тогда Наташка его простила, поцеловала в нос и гордо так сказала: мол, с собаками надо как с мужчинами - в тонусе все время держать. Тоже мне, знаточиха мужской психологии нашлась!
В общем, ободрали мы зайца, сварили и съели. Не вкусно, честно говоря, дичиной отдает сильно, но питательно. На ночлег расположились в казарме номер пять, поближе к оружейной комнате. Мы туда после ужина перетаскали автоматы, патроны и гранаты из другой казармы, номер три. Там два скелета лежат у входа. Отчего погибли - черт его знает. И в главном здании скелеты видели - их, похоже, током убило, горело там что-то, но пожара большого не случилось.
Перед сном Вилен сказал, что завтра мы будем «маталыгу» смазывать и масла заливать в агрегаты - в коробки передач, в редукторы. Масло в закрытых бочках в боксе стоит. А он попробует двигатель привести в рабочее состояние и аккумуляторы электролитом заправить. Бутыли с дистиллированной водой и серной кислотой в боксе есть, в специальном закутке с вывеской «Аккумуляторная».
Еще Вилен предложил склад НЗ поискать - там продукты долговременного хранения должны быть. Без еды мы скоро ноги протянем. На Камила надежды мало - это сегодня он провинился и зайца принес, а завтра встретит в здешних пампасах какую-нибудь сучку и свалит. А что? Мужская психология…
Глава четвертая
Когда солнце опускается к самым верхушкам деревьев, Ник понимает, что сил у него попросту не осталось. Весь день они помогали Юсупову: таскали какие-то тяжеленные канистры, ведра с маслом, огромные аккумуляторы, неподъемные бутыли с серной кислотой, весь день в носу першило от пыли, запаха солярки, едкого электролита…
Эн сдается первой. Сообщив, что Камил принес добычу и надо готовить ужин, она быстренько убегает из бокса. Хал с завистью смотрит ей вслед, вытирает грязной рукой потный лоб, оставив на нем жирную темную полосу, и уныло плетется к тягачу - Юсупов, ковыряющийся в моторе, попросил его подать со стеллажа набор головок.
Ник, отмачивающий в ведре с керосином шестеренки непонятного назначения, с трудом поднимается и массирует натруженную поясницу. Поясница болит так, словно он несколько дней внаклонку проработал на стройке - был у него в жизни такой опыт.
Оглядев темный бокс, освещенный коптящими факелами, он с удивлением понимает, что Юсупов взялся за дело серьезно - на разостланных вокруг тягача ветхих брезентовых полотнищах аккуратно разложены узлы и детали, разноцветные электрические провода, напоминающие внутренности экзотического существа. Все дверцы, люки, лючки, бойницы раскрыты настежь, и МТ-ЛБ напоминает больного на операционном столе.
- Ты эта… что притащил? - слышится из открытого люка гневный голос инженера. - Головки! Чтобы болты и гайки эта… откручивать, понял? Набор целый, там, на второй полке лежит. А это - сменные насадки для отвертки: крестовые, шлицовые… Балбес!
- Сам ты! - огрызается Хал. - Не объяснит толком, блин…
Подивившись работоспособности Юсупова - он словно и не устал вовсе, увлеченно ковыряясь во внутренностях МТ-ЛБ - Ник решает, что пришло время задействовать то, что журналисты завуалировано именуют «административными рычагами», и громко объявляет:
- Всё, мужики! Шабаш на сегодня! Пошли на воздух, поглядим, чем нас там Камил осчастливил.