Я чувствую себя очень одинокой, ничтожной, никому не нужной в этом страшном мире. Дерево, птицы, туман… Я - букашка, разумный муравей. Меня можно раздавить, даже не заметив. Почему-то именно осознание этого пугает больше всего.
Мне страшно. Я забираюсь на узловатые корни и прижимаюсь к изрезанному морщинами стволу, ища защиты и спасения. И тут дерево оживает. Оно начинает двигаться, со скрипом шевелятся ветви, по стволу пробегают волны, точно под корой перекатываются исполинские мускулы. Мне на голову сыплются сухие листья, какой-то мусор, сломанные веточки.
Я с криком шарахаюсь в сторону, и мрак алчно принимает меня в свои гибельные объятия…
На этом месте я обычно просыпаюсь - с бешено бьющимся сердцем, с потными ладонями. Просыпаюсь - и долго таращусь в темноту спальни, убеждая себя, что все это было не на самом деле, что все хорошо, что я дома…
Дома… Где он теперь, мой дом? За тридевять земель. Если идти пешком, наверное, придется потратить целый год или даже больше.
А может, все-таки он совсем рядом? Вот тут, рукой подать - надо только закричать и проснуться? Или найти поводыря, того, кто сумеет вывести меня из этого кошмара? Интересно, смог бы это сделать Ник? Он большой, сильный. Смелый? Наверное. Лося вон не испугался. Не болтун, не трепло какое-нибудь. И тренер хороший. Хотя кому теперь нужны тренеры?
Мне нужны. Не все, а он один. Мой тренер. И единственная ниточка, связывающая с домом, с прежней жизнью. Если бы не Ник, я бы сошла с ума, наверное, как наши несчастные шизики. Или просто умерла. Перестала жить.
Хотя - разве сейчас это жизнь? Профессор Аркадий Иванович сказал: «Катастрофа». А мне кажется, что наступил Конец света. Потому что катастрофа - это то, что сделали люди. Пожары там, взрывы на атомных станциях, столкновения поездов или самолетов - вот это все катастрофы. И люди знают, как с ними бороться. Но как бороться с тем, что непонятно? Мы попали в другой мир. Он похож на наш - и не похож. В какой-то книжке, давно, еще в школе, мне попалась фраза: «И живые позавидуют мертвым». Нет, я не завидую. Но мертвым проще. Они уже добрались до конечной станции, всё, поезд дальше не идет. А мы еще в пути. И никто не знает, что ждет нас на следующей остановке…
- Нет, это не «Спящая красавица», - качает головой Ник. - Размерчик не тот. А главное - вряд ли это все из-за какой-то принцессы. Ну, то есть я хотел сказать - из-за одного человека. Тут что-то другое…
- Например? - заинтересовано спрашивает Эн.
- Не знаю.
- Я знаю! - вмешивается Хал. - Это инопланетяшки. Не, а чё? Типичные такие пришельцы, блин. Зеленые, наверно. Скользкие, бр-р-р…
Хал скукоживается, выкачивает глаза и начинает ковылять по заросшей лопухами детской площадке, подвывая и дергаясь на каждом шаге. Ник улыбается, Эн прыскает со смеху.
- Прилетели они, значит, - продолжает свою мысль Хал, размахивая руками, - посмотрели… И собрали всех в мешок, блин!
- В какой еще мешок? - удивленно распахивает глаза Эн, отмахнувшись от надоедливой осы.
- Ну, не в мешок, а в этот… В трюм, блин.
- Сомневаюсь. В Казани населения - больше полутора миллионов. Большой у них должен быть корабль, - качает головой Ник, но, заметив, что Хал готов возразить, снова улыбается и выставляет ладони: - Всё, всё, продолжай.
- А чё продолжать-то? - недовольно бурчит Хал. - Собрали, значит… Трюм… Лаборатории всякие, блин. И айда изучать! Изучали, значит, изучали…
- Блин, - подсказывает ему Эн с ехидной усмешкой.
- Блин, - машинально повторяет Хал и окончательно выходит из себя. - Ржете, да? Травите?
- Ладно, успокойся, - примирительно хлопает его по плечу Ник. - Я согласен, что твоя версия с инопланетянами вполне себе имеет право на жизнь. Только она, как и все остальные, не выдерживает критики.
- Ага, - кривится Хал. - Критика-фигитика, блин. Критиковать - много мозгов не надо.
- Это точно, - легко соглашается Ник. - Чтобы было по-честному, предлагаю свой вариант. Фантастический.
- А инопланетяне - это был реализм, - насмешливо фыркает Эн.
- Погоди, пусть скажет, блин, - одергивает ее Хал и заинтересованно смотрит на Ника.
Тот молчит, задумчиво глядит в небо, потирая небритый подбородок.
- Ну? - не выдерживает Хал.
- Гну! - теперь уже Ник злится и негодует, что ему не дали додумать. - Сейчас… Вот! Я книгу читал, давно. Американский писатель написал, Филипп Фармер. «Мир реки» называется. Как будто какие-то боги собрали всех людей, которые жили на Земле, ну, в разные времена, оживили их и поселили на некой планете, где есть только одна река.
- А остальное чё, пустыня? - удивляется Хал.
- Нет, просто река так извивается, что везде на планете течет. И вот эти люди начали жить…
- Так мы чё, умерли, что ли, блин? - уточняет на всякий случай Хал. - А теперь нас оживили? Но это же никакая не другая планета, это Казань! Вон проспект Победы, вон Старый аэропорт, вон Азино!
Эн прищелкивает пальцами и выпаливает:
- Точно! Страшный суд! Конец света!
- Фигня, блин! - не соглашается Хал. - Так не бывает.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю! Богов не бывает.
- А инопланетян?
- Так зря, что ли, фильмов про них сколько! - Хал указывает вверх. - Люди врать не будут. Прилетели, забрали всех жителей Казани, изучали много лет, а потом выпустили, блин.
- А почему так много мертвых? - продолжает упорствовать Эн.
Ник останавливается, театральным жестом хлопает себя по лбу.
- Слушайте! А ведь это все - не только в Казани.
- То есть? - Эн смотрит на него так, словно видит в первый раз.
- Если бы пострадала только Казань, сюда бы давным-давно прибыли разные люди: военные, спасатели, строители. Ведь времени-то прошло - много лет, это же видно.
- И чё, - Хал обводит рукой широкий полукруг, - вот так везде, что ли? И в Америке? Вот блин…
- Везде? - Эн мрачнеет. - И в Иркутске, да? А как же наши…
- Стоп! - Ник опять выставляет ладони, словно защищаясь от чего-то. - Давайте не будем об этом. Все равно нам домой не добраться.
- Почему? - упрямо вскидывает голову девушка. - Есть же поезда! Надо завести поезд и поехать.
- Какой там «завести». - Хал подходит к вросшему в землю микроавтобусу с плохо читаемой надписью «Полиция» на дверце, пинает сморщенное колесо. - Сгнило все, блин.
- Поставить локомотив на ход, может быть, и можно, - нахмурив лоб, говорит Ник. - Но представь - до Иркутска тысячи километров. И везде на путях стоят составы. Не проехать, короче.
Эн продолжает гнуть свою линию:
- Тогда надо лететь. Починить самолет, найти летчика…
- Нам сперва жратву надо найти, - перебивает ее Хал. - А то кони кинем, блин.
- Тебе только бы жрать! - вскидывается Эн. - Кишкун!
- Грести-скрести, можно подумать, ты воздухом питаешься, блин, - ворчит Хал.
- Кстати, о еде, - прерывает вспыхнувшую перепалку Ник. - Вот мы идем в эти Клыки. Чего мы можем там найти? Ну, реально - что? Картошку? Свеклу, огурцы? Ягоды?
- Яблоки, - уверенно отвечает Хал. - Мы пацанами часто туда ходили. Там яблоков полно, блин. Отвечаю.
- Яблок, - мстительно поправляет его Эн.
- Да знаю я, блин!
Ник, не слушая их, говорит:
- Яблоки - это, конечно, хорошо… Эх, нам бы военный склад найти какой-нибудь! Неприкосновенный запас, на случай войны. Там на пятьдесят лет все рассчитано.
- Да ладно, - не верит Эн.
- Я, когда в армии служил, мы на таких складах работали, ящики всякие разгружали. Хал, где в Казани может быть военный склад?
- А куян[7] его знает, - пожимает тот плечами. - Стойте, вон крышу сломанную видите за деревьями? Это уже Большие Клыки. Почти пришли.
Они останавливаются у сильно пострадавшей от пожара многоэтажки. Впереди, насколько хватает глаз, зеленеют сплошные заросли, из которых то там, то сям торчат крыши частных домов.