Опять же, мой второй бывший, скорее всего, не одинок в желании как можно скорее отправить Игоря чистить котлы в преисподней. Может, кому-то в ближайшее время придется терять гораздо больше, чем Тимофею, – если этот кто-то быстро не сориентируется и не пожалеет бабок.
Но, главное, трудно сказать, что в обозримом будущем предпримет сам Казанский. Какую тактику запланировал он? Игорь вполне может заложить «шефам» всех, о ком только вспомнит, независимо от того, виноваты они в чем-то или нет, в любом случае его старым знакомым лучше не попадаться ему на глаза. Мой второй бывший плохо представлял, как работает мысль у Казанского, Игорь в свое время много раз удивлял Тимофея – и приятно, и неприятно.
– Но если ты, Катюха, сможешь что-то выяснить – век благодарен буду. Или слушок какой-то до тебя дойдет… Ну, ты сама понимаешь. Чего тебе объяснять? Звякни, ладно?
– Куда? Номер не забудь оставить.
Предпоследний сказал, что в первые пару дней у него будет работать мобильный, а в самом скором времени он сообщит мне номер, по которому его можно будет найти или оставить для него информацию. Как только обустроится на новом месте. Или договорится с кем-то, кто будет принимать для него сообщения.
– Ты хочешь осесть на Кипре? – спросила я.
Тимофей пожал плечами, потом заявил, что, скорее всего, нет. Он планировал отделиться от остальной компании, как только они выйдут из самолета в Ларнаке. Там уже каждый за себя. Тут не до сантиментов и не до старой дружбы и родственных чувств. Своя шкура – она и есть своя шкура и обычно дороже хозяину, чем чья-нибудь.
– И вот еще что, Катька…
Предпоследний замолчал, видимо, так пока и не решив, открывать мне какую-то дополнительную информацию или не открывать. Я же заметила, что меня все-таки интересует один момент: второй бывший кинул Игоря только тогда, когда тот сел, то есть десять месяцев назад? Тимофей не понял вопроса и попросил уточнить.
– Если я правильно уяснила суть того, что ты вещал в среду, Игорь пускал в дело часть денег втайне от своих «шефов», прибыль вы с ним делили между собой. Так?
– Ну.
– После того как его посадили, ты сам снял сливки и все это присвоил. Так?
– Ну. К чему ты клонишь? На больший процент набиваешься? Не волнуйся, подруга. Я свое слово держу. Я же понимаю, что без твоей помощи мне головы не сносить. К кому еще я могу обратиться? Батя, конечно, поможет в меру сил, но он-то в наших делах не особо рубит. Да что я тебе объясняю?
Предпоследний помолчал несколько секунд, мечтательно уставившись в даль, и добавил:
– Это огромные суммы, Катька! Кому, как не тебе, это понять! За них не то что голову оторвут… За них… Да я не знаю, черт побери! Я не жилец на этом свете, если Игорь вдруг откроет рот. – Второй бывший опять помолчал несколько секунд, усмехнулся и добавил: – Но, думаю, не откроет. Потому что его тоже по головке не погладят. Он сам будет меня искать. Наврет своим «шефам» что-нибудь. Но ты-то к чему клонишь? Чего на этот раз удумала, мыслительница?
Вслух я заявила, что просто еще раз хотела уяснить ситуацию, а для себя решила, что про ограбление во вторник швейцарского банка лучше даже не упоминать. То есть Тимофей к тому ограблению не имел никакого отношения. У меня, откровенно говоря, появлялась мысль, что именно он явился его вдохновителем… Ведь кто мог знать про ячейку Казанского в том банке? Кто мог иметь доступ к его персональному ключу? Не дома же у Тамарки Игорюня его хранил, в конце-то концов? Не при себе ведь носил? Хотя откуда я могу знать, где он у него лежал? Я на всякий случай часть своих богатств (вернее, ключей от них – различных в плане материалов и форм) храню в квартире родителей, в коробочке со всяким металлическим хламом – старыми ключами, скрепками, крючками. Есть у моего отца такая, из которой он ничего не выбрасывает. И особо предупрежден, что там лежат мои запасные ключи.
– Ты еще что-то хотел мне сказать? – посмотрела я на второго бывшего невинным взором. Не вытянешь из меня, милый, то, что я не хочу открывать. А вот я из тебя попробую – потому что ты уже почти готов со мной поделиться еще какой-то информацией.
– В общем… я кое-какие бумаги оставил в квартире у бати.
Тимофей пояснил, где в квартире Артема Александровича пристроил свое богатство. Я примерно представляла это место. Вообще у бывшего свекра хранится столько хламу… И кругом валяются какие-то парики, стоят в бутылочках и баночках разнообразные составы, лежат косметические наборы, кисточки, щеточки, щипчики, пилки, пинцеты, ножницы… Чего там только нет… Но свекор знает предназначение каждой штуковины и в нужный момент всегда выудит что-нибудь такое хитрое, что изменит внешность клиента до неузнаваемости…
Второй бывший также оставил отцу крупную сумму денег на непредвиденные расходы – вообще хранил деньги у родителя (я тоже делаю подобное: незачем всему лежать в моей квартире).
– А потом, Катька… Я вообще-то составил завещание. Ну не сейчас… С полгода назад. Нет, раньше. После кризиса. Ну на тот случай… В общем, если меня убьют.
– Тимка, прекрати эти разговоры! – рявкнула я на предпоследнего.
Но он меня перебил, заявив, что все мы под богом ходим, а банкирская доля – нелегка, и в нашей стране его профессия относится к категории наиболее опасных, наряду с шахтерами, космонавтами, спасателями и телохранителями. А если посчитать, кого больше умирает не своей смертью… Короче, Тимофей решил, что должен думать и о тех, кто останется после него, и просил меня проследить за тем, чтобы его мать и отец получили то, что он хотел. Большая же часть была завещана мне.
– А мне-то за что? – искренне удивилась я, еще несколько минут назад думавшая о процентах. Но ведь с определенных сумм, а не с имущества Тимофея. На черта оно мне? Да и в самом деле, с какой стати? – Ну ладно бы ребенок у нас с тобой был, а так…
Тимофей посмотрел на меня каким-то странным взглядом, а потом выпалил:
– Родила бы ты, что ли, Катька? Давай, может, когда все это утрясется… Дай бог, конечно, чтобы утряслось… Я тебе снова замуж не предлагаю. Знаю, что вместе не уживемся. Но, может, ребенка родим, а? Я ни с кем не хочу общего, кроме как с тобой. Честно. Ну будет у нас что-то типа гостевого брака? Наверное, для нас с тобой это оптимальный вариант. С самого начала надо было так жить. До сих пор, может, жили бы. Кать, ты подумай? Я, конечно, сволочь был…
Я попыталась разуверить предпоследнего, что никакого зла на него не держу и вообще не обижаюсь. Ну подумаешь: считал меня дурой. Это, конечно, не подумаешь, я тогда была готова летать на метле, но тем не менее… После развода и по прошествии некоторого времени я успокоилась и считаю второго бывшего своим другом. Так же, как и третьего. В принципе, Тимофей – мужик неплохой. В особенности если видеть его не чаще одного раза в неделю. Или в месяц.
Но второй бывший не дал мне произнести всю задуманную речь, заявив, что у нас мало времени, назвал имя нотариуса, у которого оставлено завещание, добавил, правда, что в нем нет ни слова касательно зарубежных вкладов (даже нотариусу знать о них необязательно), про них Тимофей сказал устно.
– В общем, Катька… Надеюсь, еще увидимся. Всего тебе. И ты в самом деле подумай насчет ребенка. Я серьезно. Может, потом ко мне приедешь, а? Я тебе сообщу, где осяду. Там сама недельку выберешь. А с ребенком и твои посидят, да и батя рад будет. И мать. Она-то вообще на седьмом небе окажется. Тебе делать ничего не придется. Гарантированно! Катька, я позвоню, как где-то осяду. Ну, бывай!
Второй бывший чмокнул меня в щечку, обнял, крепко прижал к себе и едва слышно прошептал на ухо:
– Ты бы поосторожнее, Катька. Не высовывайся. Сиди тихо. Ох, некстати ты в Швейцарии была…
Я резко отстранилась от Тимофея и внимательно на него посмотрела. Он мгновенно отвел взгляд, еще раз чмокнул меня и вышел из моей спальни, под дверью которой уже томился третий. Тоже с откровениями? И что хотел сказать Тимофей?! Хотя в принципе ясно…