После марша полковник Ауэр размещал свою пехоту и артиллерию на позициях у каждого из складов с боеприпасами. А потом они вели огонь, насколько выдерживали стволы! Четыре батареи и рота пехотных орудий уже могли устроить мощный фейерверк, если были боеприпасы, а их было достаточно. Передовых наблюдателей охраняла пехота. Когда на одном складе заканчивались боеприпасы, переходили к другому.
В ночь с 30 на 31 января 1943 года отряд полковника Ауэра перешел через Кубань и был на другом берегу встречен охранением. Ауэр передал запечатанное письмо ждавшему приказа саперному офицеру. Чуть позже с раскатистым грохотом два понтонных моста через Кубань у Усть-Лабинской взлетели на воздух.
Задача по прикрытию, поставленная группе Ауэра, была выполнена. В ходе арьергардных боев только один получил ранение. Хорошо спланированная и выполненная хорошо подготовленными подразделениями с точностью до минуты, она обеспечила непрерывный марш 49-го горнострелкового корпуса.
В Усть-Лабинской прибывавшие с высокогорья и приданные 1-й танковой армии горнострелковые части снова вошли в состав своих дивизий.
КРИЗИС У РУМЫН И ЮЖНЕЕ КРАСНОДАРА
Советский план «Горы» — 44-й егерский корпус спасает положение — «От Беле все еще никаких сообщений?» — Бои за Тугургой — 326-й гренадерский полк в качестве арьергарда в Краснодаре
16 января 1943 года советское командование приступило к выполнению плана «Горы». Наступлением из района Горячий Ключ и из района к западу от него на позиции румынских частей предполагалось выйти к Краснодару с юга, а также перерезать дорогу Краснодар — Новороссийск, по которой должен был отходить 44-й егерский корпус.
125-я и 198-я пехотные дивизии упредили быстрое продвижение советской 56-й армии на Краснодар. Но в полосе королевского кавалерийского румынского корпуса советским войскам удалось прорвать фронт южнее Северской и в районе Калужской. 17 января прибывшая в этот район боевая группа 97-й егерской дивизии (2-й и 3-й батальоны 204-го егерского полка и 97-й саперный батальон) под командованием майора Мальтера перешла в контратаку и восстановила прежнюю линию обороны.
18 января в этот район прибыли остальные части 97-й егерской дивизии, чтобы обеспечить поддержку румын. Но в тот день обозначились новые горячие точки. В южной части Смоленской был окружен 1-й батальон 207-го егерского полка. Направленный ему на помощь через высоту 164,3 3-й батальон того же полка был вовлечен в ожесточенные бои и остановлен. Продвигавшийся на Ставропольскую 2-й батальон 207-го полка был окружен советской 20-й горнострелковой дивизией. Из района Калужской возобновили свои атаки 61-я стрелковая и 55-я гвардейская стрелковая дивизии. Они стремились прорваться к Ново-Дмитриевской и Георгиевской — Афинской и перерезать немцам пути к отступлению. В Георгиевской и Ново-Дмитриевской оборонялись мелкие боевые группы (в составе штабов). Непрерывно текли немецкие колонны, отходившие на Холмскую. Их постоянно бомбили советские самолеты.
97-я егерская дивизия, несмотря на кризисы и неясную обстановку, удерживала свою полосу обороны. Она обеспечивала свободный отход 44-го егерского корпуса. Для укрепления обороны 97-й егерской дивизии были приданы 36-й гренадерский полк (9 пд), боевая группа Коля (5 авпд) и боевая группа Буше (101-я егерская дивизия).
Живую картину кризисов отражает сообщение обер-ефрейтора Кригера из штаба 97-й егерской дивизии:
«Повсюду сквозь бреши в обороне дивизии просачивались советские войска. Они стремились выйти к важной дороге на Крымскую. В Георгиевской штаб дивизии занял оборону. Советские войска нас окружили. Мы видели, как генерал-лейтенант Рупп с пистолет-пулеметом в руках залег перед домом, где квартировал. Теперь ему собственноручно придется делать то, что он так часто приказывал своим егерям. Коробки с личными письмами сожгли. Секретные дела приготовили к уничтожению. Вести ближний бой и одновременно управлять войсками — этот штаб просто родной брат своим егерям!»
Советские солдаты отступили. Бои тянулись целыми днями. Еще два населенных пункта были взяты советскими войсками. Снабжение советских войск осуществлялось по узкой тропе. Занятые населенные пункты становились исходной базой для нового наступления. Наступил критический момент. Малыми силами противника отбросить было невозможно. Теперь небольшой группе могли помочь только хитрость и самоотверженность.
Самокатный батальон получил приказ пройти через лес на коммуникации противника, занять там оборону и лишить его снабжения. Трудное решение должен был принять генерал-лейтенант Рупп, но только оно одно обещало успех.
Никто из участников не прибегал к самообману. Все знали, что это надо сделать, чтобы не допустить хаоса. Они вышли на задание. Лес поглотил их. Затем пришло сообщение: «Вышли на тропу». Потом лес смолк.
— От Беле все еще никаких сообщений?
— Нет, все еще никаких, господин генерал!
Медленно тянулись часы, слишком медленно. Прошел день, потом долгая ночь, снова день и еще одна ночь. От Беле сообщений не было! Но и русские прекратили атаки.
Наконец, на третий день был получен доклад от капитана Беле: «Отряд свою задачу выполнил. Противник снабжения лишен!»
Теперь следовало последними силами и вновь приданными подразделениями из других дивизий отбить два населенных пункта.
В последней сдавшейся группе противника попался пьяный красноармеец:
— Сталинград! — кричал он. — Теперь скоро всем немцам капут! Так наш младший лейтенант сказал!
Новая линия обороны стабилизировалась. Отход 44-го егерского корпуса обеспечен.
Необходимо отдельно упомянуть 1-й батальон 204-го полка. Он ликвидировал прорыв румынских позиций на рубеже Ахтырская, Холмская и с 20 по 25 января 1943 года отражал ожесточенные атаки превосходящих сил противника, стремившегося прорваться к главному пути отхода. Три раза гора Ламбина, обороняемая им, переходила из рук в руки. Командир батальона капитан Абт погиб смертью солдата. Отважный 1-й батальон 204-го полка продолжал сражаться дальше под командованием обер-лейтенанта Якоба. За проявленную храбрость в решающем бою 1-го батальона 204-го полка обер-лейтенант Якоб был награжден Рыцарским крестом.
Пока 97-я егерская дивизия преодолевала кризис на румынском участке фронта, 125-я и 198-я пехотные и моторизованная словацкая дивизии постепенно отходили к Краснодару. За 97-й следовала 101-я егерская дивизия. Некоторые ее части были приданы 97-й егерской дивизии.
49-й горнострелковый корпус тем временем проходил через узловой пункт — Усть-Лабинскую. А 44-й егерский корпус все еще продолжал удерживать позиции южнее Краснодара. После этого предполагалось, что он пойдет по южному, а 49-й горнострелковый корпус — по северному берегу Кубани в направлении Кубанского плацдарма.
Но осуществить это пока не удавалось!
После того как 97-я егерская дивизия отразила все атаки в направлении дороги Краснодар — Новороссийск, советское командование перенесло направление главного удара на переправы через Кубань южнее Краснодара. 22 января штаб 101-й егерской дивизии прибыл в Краснодар. Оборона южных подступов к переправе была поручена боевой группе Буше.
Утром 28 января последние роты 125-й и 198-й пехотных и словацкой моторизованной дивизий покинули район Кутайской. Пока 125-я пехотная дивизия одной колонной продолжала отход, 198-я пехотная дивизия в районе Прицепиловки заняла новую линию обороны. Слева от нее, в сторону Псекупса, остановилась словацкая дивизия. В тот день авангард советских войск через разрыв в обороне между 101-й егерской и 198-й пехотной дивизиями вышел в район Ганцева. В ходе дальнейшего наступления он должен был захватить мосты в Краснодаре. Благодаря действиям штаба 101-й егерской дивизии атака советских войск в направлении моста в Тлюстенхабли была упреждена. Об этом в журнале боевых действий 101-й егерской дивизии написано:
«Противник 29 января силами 5-й и 6-й гвардейских стрелковых бригад атаковал юго-восточнее Шенджи в направлении на Лакшукай. При этом главные силы 5-й гвардейской стрелковой дивизии, по-видимому, были разбиты боевой группой Шури. 6-и гвардейской стрелковой бригаде удалось к вечеру 29 января выйти к каналу западнее леса Тугоргой.