204-й егерский полк рассыпался на многочисленные отдельные группы, так как повсюду в горных лесах засел противник. И все же командование корпуса надеялось повторно нанести удар через перевал Тубы.
После первой атаки на перевал, завершившейся поражением 3-го батальона 204-го полка, генерал-лейтенант Рупп принял решение открыть дорогу через перевал Тубы с востока силами боевой группы, стоявшей под Курджипском, к тому же стало ясно, что боевой группе Отте достался очень плохой переход к черноморскому побережью по дороге № 4. Указанная на карте дорога через перевалы на деле оказалась всего лишь ослиной тропой. Боевая группа Отте находилась теперь в горах на широком рубеже охранения, состоящем из опорных пунктов.
План Руппа был основан на следующих мерах: фронтальной атаке в долине Пшехи, охвате с востока силами одного батальона. Таким образом предполагалось сбить советские войска с перевала Тубы.
В качестве группы охвата должен был действовать батальон Лангезее. Капитан Лангезее был одним из наиболее опытных и безупречных офицеров 97-й егерской дивизии. Его батальону была придана 1-я горно-вьючная батарея 81-го артиллерийского полка. Разведку боем должен был провести входивший в состав дивизии казачий эскадрон, состоявший из воинов различных национальностей. Эскадроном командовал немецкий капитан. Вооружение и обмундирование бойцов эскадрона было смешанным русско-немецким.
Майор Эрнстхаузен, оказавшийся «безработным» из-за побатарейного распределения его горно-вьючного артиллерийского дивизиона, ответил на соответствующий вопрос своего адъютанта: «Я долго спрашивать не буду. Мы пойдем вместе с Лангезее, тогда действительно что-то испытаем в этой жизни!» Насколько Эрнстхаузен был прав в своих словах, его адъютанту вскоре стало ясно. Незадолго до наступления боевой группы Лангезее во все стороны были разосланы казаки. Вскоре они возвратились, приведя с собой пленных. Они разбили целый советский батальон охранения. После тяжелого марша по живописной долине Цици боевая группа Лангезее прошла 1-й дом лесника, в полдень вышла ко 2-му дому лесника и здесь остановилась на привал. Кавалерийские лошади и казачьи эскадроны остались позади. Остальным предстояло подниматься через девственный вековой лес, обозначенный на русских картах надписью «Природный заповедник». Эта местность была безлюдна и представляла собой границу между Лесным и Высокогорным Кавказом.
Словно по индейской тропе войны, батальон змеился по дремучему лесу. Позади шла колонна вьючных животных. Людям то и дело приходилось помогать животным. Сначала еще была тропа, но затем и она потерялась. Выделенное передовое и боковое охранение поднималось все выше и выше. Перед навьюченной на животных 1-й батареей 81-го артиллерийского полка саперный взвод топорами и тесаками прорубал дорогу. Часто дорогу преграждали упавшие гнилые стволы огромных деревьев. Насыпь из валунов делала их проходимыми. Разговоров почти не было. Все стремились сохранить в себе красоту гор.
Когда наступил вечер, был преодолен горный гребень на отметке 1479 метров, и вьючная колонна, возглавляемая обер-лейтенантом Манером, вышла на место, удобное для устройства бивака. Тем временем капитан Лангезее отдал приказ своим ротам занять круговую оборону. Животных развьючили. Разводить костер для приготовления пищи было нельзя. Всем пришлось довольствоваться консервами. Неприхотливые мулы из-за нехватки травы объедали листву с деревьев.
После освежающей горной ночи настроение у всех было боевое. Одному из егерей, запевшему под впечатлением красоты окружающей природы песню «Чей ты, прекрасный лес...», тут же заткнули рот. Только полнейшая тишина могла спасти группу от преждевременного обнаружения. Но что можно было не позволить егерям, не запретишь животным. Раздававшиеся ранним утром крики «И-а!» вызвали серьезное опасение. По замершему лесу разносилось тысячекратное эхо.
«Ну, теперь нас выдали!» — сказал майор Эрнстхаузен и пошел к палатке капитана Лангезее, чтобы с ним обсудить обстановку.
В тот день боевая группа Лангезее находилась в 12 километрах позади главного рубежа обороны советских войск. На рассвете для разведки удобного места для боя с русскими на их единственной дороге, ведущей в тыл далеко за перевалом Тубы, уже был выслан офицерский разведывательный дозор. В состав разведывательного дозора входил также артиллерийский офицер. Его задача состояла в разведке подходящей огневой позиции для горной артиллерии. Направленный накануне для флангового охранения в долину Цици взвод егерей до сих пор не прибыл. Капитан Лангезее попытался связаться по радио с фланговым охранением и с офицерским разведдозором, но напрасно.
Наступил полдень. Из штаба дивизии была получена радиограмма, что войска, наступающие с фронта в долине Пшехи на перевал Тубы, вперед не продвинулись. Батальон Лангезее должен был ждать.
Капитан Лангезее нервничал: «Было бы лучше, чтобы нам разрешили наступать сейчас. А поскольку такого разрешения нет, то, наверное, скоро на нас самих нападут. Я приказываю свернуть палатки и всем егерям занять оборону».
«А я приказываю седлать. Оседланных мулов легче потом будет навьючить», — дополнил его майор Эрнстхаузен. Всем присутствовавшим стало ясно, что операция, начавшаяся как прогулка, может закончиться катастрофой.
После 14.00 по радио пришел приказ: «Наступление дивизии не удалось. Боевой группе Лангезее немедленно вернуться назад».
Разведдозор еще не вернулся, но одиночные выстрелы показывали, что он уже неподалеку. А стрельба свидетельствовала о том, что его преследовал противник.
Майор Эрнстхаузен приказал вьючить животных и готовить вьючную колонну к маршу. Внезапно был открыт винтовочный и пулеметный огонь — дозоры Лангезее обнаружили подходящего противника.
Капитан Лангезее ни на секунду не терял контроля над обстановкой: «Пожалуйста, господин майор, немедленно отходите со всем вьючным обозом, и непременно сегодня же вечером дойдите до 2-го дома лесника. Я попытаюсь здесь продержаться еще некоторое время, прикрою ваш отход и дождусь подхода разведдозора».
«Все ясно — вьючная колонна, марш!»
Майор Эрнстхаузен шел впереди. Один из офицеров замыкал колонну. Боковое охранение обеспечивали только орудийные расчеты. На гряде, параллельной долине Пшиша, пять 'артиллеристов прикрывали отход длинной беззащитной вьючной колонны. Частая перестрелка с той стороны свидетельствовала, что эти пятеро отбивались от противника. Только к вечеру там все стихло. По дороге вьючная колонна встретила взвод, назначенный накануне в боковое охранение. Такое подкрепление было как нельзя кстати. Но все равно было необходимо до наступления темноты дойти до 2-го дома лесника. Там ждал казачий эскадрон.
Вьючная колонна начала движение в 14.30. До 2-го дома лесника ей предстояло пройти маршем пять часов. Через каждые два часа было необходимо развьючивать тяжело нагруженных мулов и давать им получасовой отдых. Дорога шла почти все время под уклон, что создавало для животных дополнительную нагрузку. Фон Эрнстхаузен, опытный горный артиллерист, воевавший в горной артиллерии еще во время Первой мировой войны на альпийском фронте, рассчитал и обдумал все факторы. И он был вынужден требовать безостановочного пятичасового марша.
Через три часа движения сзади послышалось требование: «Непременно требуется привал!»
Фон Эрнстхаузен его отклонил. Когда дорогу пересекал ручей, он разрешал поочередно поить животных, а потом отдавал приказ сразу же продолжать марш. Всем погонщикам стало ясно, что этот жестокий марш «жизненно необходим». Наконец, когда уже стемнело, вьючная колонна достигла 2-го дома лесника, где их встретил казачий дозор. Но те пять артиллеристов, прикрывавших колонну со стороны Пшиша, больше уже не вернулись. Они пожертвовали собой ради спасения вьючной колонны.
Майор фон Эрнстхаузен приказал расседлывать мулов и собирать орудия. Через два часа прибыл и капитан Лангезее со своим батальоном. Ему удалось дождаться возвращения офицерского разведывательного дозора и, отбиваясь от наседающего противника, отойти.