– Мать вашу, – проворчал Поертена. – Только этого нам и не хватало. Попасть в окружение каннибалов.
– Прекрати, Поертена, – успокоила Диспреукс. – Они нам друзья.
– Хорошо, если так, – ответил Поертена. – Вашими бы устами да мед пить.
Даже во время произнесения последней реплики его шлемофон зарегистрировал посторонний контакт. Затем еще один. Иконки высвечивались одна за другой, и вдруг целая шеренга мардуканцев материализовалась посреди дождевой завесы.
– Мать вашу, – не выдержал опять Поертена. – Ловко, однако.
Глава 21
Путешественники едва разместились по лачугам. Все щели и углы моментально заполнились людьми и багажом. Сновавшие взад-вперед женщины-мардуканки, значительно меньшего роста, чем мужчины, накрывали столы. Разнообразие яств и торжественность происходящего свидетельствовали о том, что подготовка к пиршеству идет полным ходом. Пехотинцы тоже поскребли по сусекам и выложили часть своих неприкосновенных запасов.
Повсюду стояли блюда с закусками из зерна, внешне походившего на рис, но по вкусу напоминавшего ячмень. Резные деревянные чаши ломились от фруктов, среди которых преобладали крупные коричневые, овальной формы плоды с толстой несъедобной кожурой, но с сочной, приятной мякотью, как у киви. Поскольку плоды произрастали на пальмовидных деревьях, путешественники нарекли их «пальмовыми киви», или просто «пальмовиками». Помимо злаковых закусок и фруктов были и горячие блюда: на больших плоских тарелках, с которых еще поднимался пар, лежала какая-то совершенно непонятная, превратившаяся в уголь стряпня. Большинство землян не решились ее даже попробовать.
Присутствовало также изготовленное из фруктовых соков вино, правда очищенное и не забродившее. Мардуканцы, как и земляне, принимали алкоголь для удовольствия.
Отведав крепкого веселящего напитка, Косутик осмелела и решила учинить шумный разнос командирам взводов – речь шла о пьянстве на посту. Командиры, чтобы не остаться в накладе, естественно, отыгрались на своих подчиненных. В результате досталось и рядовым – и поделом: пьянство – серьезное нарушение воинской дисциплины, тем более недопустимое на чужой планете, среди коварнейших джунглей.
По поводу самодельного пива мнения разделились – крепкий напиток с горьковатым привкусом не всем пришелся по душе. Стараясь не обижать гостеприимных хозяев, солдаты не заставили себя ждать и разделили общую трапезу, отмахиваясь от досаждавших насекомых и отгоняя разных домашних животных, привлеченных обилием запахов.
Коронным блюдом и местной гордостью являлась обезглавленная туша какой-то ящероподобной твари с метр длиной, которую тут же и запекали на вертеле. Вертел вращал подросток, в то время как целая ватага ему подобных гонялась как оголтелая по всей деревне. Чувствовалось, насколько серьезно и ответственно относился к порученному делу юный мардуканец.
Туземцы, как и земляне, относились к живородящим, причем рожали сразу нескольких детей, от четырех и более. Младенцы рождались необычайно маленькими, едва сравнимыми по размерам с земной белкой. Большей частью они висели словно приклеенные на спинах своих матерей и с ног до головы были покрыты слизью, которой, по всей видимости, также и питались. Ребятня беспрестанно роилась под ногами, мешаясь с домашними животными.
Сверившись с электронным блокнотом, О'Кейси покачала головой.
– Похоже, у них слишком высока детская смертность, – проговорила она, зевнув.
– Почему вы так думаете? – спросил принц.
Как одному из самых важных гостей сборища, Роджеру предоставили почетнейшее место под тентом в хижине вождя Делкры. Принц, заметив подошедшую «ящерицу», бросавшую на него умоляющие взгляды, решил угостить животину и кинул ей запеченный кусок мяса, лежавший на тарелке. Едва она принялась его грызть, как ее тут же отпихнула другая ящерица, побольше. У новой ящерицы, причудливо разукрашенной в красно-коричневые тона, была шероховатая кожа, точно такая же, как у той убитой флет-ке, привычные шесть ног и короткий широкий хвост. Ящерица стала заглядывать в тарелку, нюхая ее содержимое, и принц ее прогнал.
– С чего, – продолжал принц, не сводя глаз с маленькой ящерки, – вы, собственно, это взяли?
«Однако эта ящерка довольно любопытна», – подумал он. Ее лапки не скашивались в сторону, подобно ее земным сородичам, а отходили от туловища под прямым углом, как у млекопитающих. Да и глаза ее казались умнее, чем у земной ящерицы.
– Взгляните на этих детей, – продолжала Элеонора, закрыв свой блокнот, – вон хотя бы на тех шестерых, внизу. Без сомнения, они уже могут давать потомство, как и взрослые особи. А теперь сравните их с людьми, и вам станет ясно, что либо численность популяции мардуканцев должна чудовищно возрастать, либо мы имеем высокую детскую смертность. Так что…
– Допустим. Но что же, по-вашему, вызывает эту необычайную смертность? – рассеянно спросил Роджер, протянув ящерке еще один кусочек. Нерешительно подойдя и обнюхав лакомство, та униженно огляделась. Убедившись, что ее не разыгрывают, она обнажила двухсантиметровые клыки и зашипела, затем резко, словно атакующая змея, бросилась вперед и выхватила угощение из пальцев. Это был очень точный бросок – ящерка словно ножницами, в миллиметре от кончиков пальцев, отсекла большую часть куска, совершенно не поранив принца.
– Ух ты, – только и смог выговорить принц.
– О, на это могут быть самые различные причины, – продолжала Элеонора. – Полагаю, что главная из них – это варварство. – О'Кейси облокотилась на мацуговский рюкзак, который ей оставил карлик: заинтересовавшись местными кулинарными секретами, Костас решил прогуляться по лагерю. – Все народы в своем развитии доходят до варварства и обычно в нем и пребывают. – Элеонора зевнула, вспомнив историю Земли. – Иногда кажется, что варварство, несмотря на все отталкивающие черты, которых немало, – самое естественное состояние разумных существ. Ведь хорошо известно, как часто человечество впадало в дикость. Это происходило как в различных районах нашей Земли, так и на других планетах. Во времена Великих Кинжальных войн нам чудом удалось избежать этой участи; и я считаю, что это благодаря заслугам вашей знаменитой бабушки. Конечно, она об этом тогда даже и не помышляла. – Элеонора подавила очередной зевок и устало закрыла глаза. – Кроме того, есть еще один немаловажный фактор: жить в лесу очень непросто. Джунгли – арена, где постоянно происходит борьба за выживание. Временами кто-то пытается съесть вас, да и самому охотиться очень непросто.
Усилившийся шум дождя заставил Элеонору приоткрыть глаза. Она взглянула на принца.
– Роджер, мы в джунглях, – проговорила она двусмысленно. – Джунгли постоянно стараются нас прикончить. Постоянно… – Она замолчала и улыбнулась. – Мне часто хотелось поговорить с вами вот так, просто, по душам. Мне нужно сказать вам одну важную вещь. Вам необходимо следить за своим языком. Вы должны сдерживать себя. Учитесь у Панера, не ссорьтесь с ним, ладно?
Роджер попытался было возразить, но она знаком попросила не перебивать ее.
– Просто попробуйте время от времени держать язык за зубами. Хорошо? Собственно, это все, что я хотела сказать.
Последние два дня вымотали ее окончательно. Несмотря на отчаянные попытки выглядеть бодрой, ее неудержимо клонило в сон. Атмосфера мало-мальского комфорта располагала к задушевному разговору; кроме того, боевой настрой принца предоставлял прекрасную возможность поучить его жизни, а не вести досужие беседы о его спортивных достижениях или охотничьих приключениях. Все же усталость брала свое, и глаза Элеоноры слипались.
– Джунгли восхитительны, – бормотала она, засыпая, – если вам не приходится в них жить.
Наконец она закрыла глаза и, невзирая на жару, насекомых и шум-гам, уснула.
– Я горжусь тобой, брат, – сказал Корд, следя за пышными приготовлениями к празднику. Делкра явно не скупился, стараясь, чтобы этому Роджеру, предводителю гостей, вечер запомнился надолго.