- Все будет хорошо, пробовал я его успокоить. Не нервничай ты так, ради Бога.
Он зло на меня посмотрел и буркнул:
- Много говоришь. Из-за этого я и не хотел, чтобы ты отправлялся с нами.
- Молчу, сказал я и тут увидел человека с портфелем, приближавшегося к кафе. Стоп. Кто это?
- Селезнев, ответил Грязнов.
- Рано что-то, посмотрел я на свои часы. У него в запасе еще минут десять, не меньше.
- Ничего особенного, сказал Грязнов. Он пришел пораньше, Портнов чуть позже.
- Если бы так, усомнился я, глядя, как Селезнев скрывается за дверями кафе. Не знаю почему, но не нравится мне это.
- Не психуй, Саша, попросил меня Грязнов. Заарестуем мы их, не волнуйся.
- Ладно. Будем ждать Портнова.
Прошло десять минут. Пятнадцать. Полчаса.
Портнов не появлялся.
- Что такое?! вдруг воскликнул Грязнов, увидев, что Селезнев выходит из кафе, не дождавшись Портнова.
И уходит. То есть стоит у обочины дороги с поднятой рукой, пытаясь остановить такси или частника.
- Давай! приказал Грязнов водителю. Подъезжай к нему.
Машина, в которой мы сидели, тронулась с места. Грязнов сказал в рацию своим людям:
- Я возьму его.
Мы подъехали к Селезневу и остановились. Он пригнулся к окошку нашей машины, увидел меня и Грязнова и отшатнулся.
Сказал дословно следующее:
- Нет, мужики. Езжайте. Я только в свободные машины сажусь.
Когда же я стал настаивать: "Садитесь", он замотал головой:
- Нет, мужики, поезжайте. Я вас боюсь.
На ходу вытаскивая пистолет, я выскочил из машины и положил ему ладонь на плечо:
- Садись, говорю!
Он вздрогнул и юркнул в салон.
Грязнов как-то странно посмотрел на нашего пассажира.
- Это не Селезнев.
- Ты кто такой? спросил я того, кого мы приняли за Селезнева.
- Я? Коля.
Ну прямо хоть веди его в детский сад Коля!
- А что ты тут делаешь, Коля? ласково спросил я его. Зачем пришел в это кафе?
- Ну как? Попросили меня. Сказали, приедешь в кабак, посидишь минут сорок и уйдешь. Сто долларов заплатили. А я что? Сто долларов большие "бабки".
- Кто попросил? спросил Грязнов.
- Мужик. А кто такой не знаю. Я у него документы не спрашивал.
Он действительно был чем-то похож на Селезнева. Нас здорово провели.
Грязнов вызвал по рации Фирсова.
- Это не он.
- Я понял, откликнулся Фирсов. Буду у вас через три минуты.
Голос его был, как всегда, бесстрастен. Казалось, ничто никогда не выводит его из равновесия.
Он подъехал к нам и пересел в нашу машину. Коля, таким образом, оказался между Фирсовым и мной.
И начался перекрестный допрос. Фирсов и я по очереди задавали вопросы.
И тут в кармане Фирсова запищал телефон.
- Алло! тут же откликнулся Фирсов.
Внезапно он покраснел.
- Кто? спросил Фирсов.
Я впервые видел его в таком состоянии. Мне казалось, что покраснеть, разволноваться он вообще не способен совершенно.
- Что-что? кричал в трубку Фирсов. Повтори!
Потом сунул телефон в карман и хлопнул водителя по плечу:
- В аэропорт! В Домодедово! Гони!
Машина помчалась до шоссе. Домодедово, к счастью, был ближайшим аэропортом от того места, где мы находились.
А Фирсов уже спокойным, приказным тоном отдавал распоряжения:
- Внимание! Всем срочно следовать в аэропорт Домодедово. На запасную полосу. Там готовится к отлету самолет авиакомпании "Русские авиалинии". Связаться с диспетчерами. Задержать вылет самолета любыми способами. Ситуация очень серьезная. При надобности разрешаю абсолютно все, вплоть до варианта номер один.
Я обернулся и посмотрел назад. За нами мчались несколько машин, следуя указаниям Фирсова. С оглушительным ревом, сверкая мигалками, строй машин мчался в Домодедово.
- Я должен был это предусмотреть, говорил Фирсов по дороге в аэропорт. Я знал, что он выкинет что-то такое из ряда вон. Он же все время по краю ходил. Все время на грани фола. Рисковал постоянно, но это был продуманный риск. Вот и сейчас. Какую, собака, операцию провернул по своему отъезду. Знал, что мы следим за ним, знал, что контролируем каждый его шаг, каждую его встречу с этим подонком Селезневым, и прислал его к нам же! Знал, что мы вцепимся в него. А это был только отвлекающий маневр!
Я не влезал в его монолог, давая ему выговориться. И он продолжал:
- И знаете, что самое сволочное? То, что он запросто может выкрутиться. Сухим из воды выйти. Представьте: мы его ловим сейчас. А Селезнева с ним нет. И что? Что мы можем ему предъявить? Мы же предполагали его с поличным брать. А теперь? Да он пошлет нас в одно место и прав будет. Любой суд его оправдает, если у него будет опытный адвокат. У нас же, по существу, нет ни одного железного доказательства. Только версии и предположения.
Закончил он свой монолог довольно угрожающе:
- Ну, это мы еще посмотрим!
Еще минута-другая и мы бы опоздали.
Самолет уже развернулся, готовясь набрать ход по взлетной полосе. И тут на бетонную дорогу выскочили четыре машины.
Это было безумие. Мы двигались лоб в лоб многотонному самолету, не собираясь сворачивать. И лайнер не выдержал. Затормозил.
Остановился.
Из наших машин вышли вооруженные люди, готовые к броску.
Фирсов взял в руки микрофон.
- Граждане Портнов и Селезнев! Голос его, усиленный динамиками на крышах машин, звенел окрест. Выходите из самолета с поднятыми руками. Сопротивление бесполезно. Я уполномочен сообщить вам, что в случае неповиновения, ввиду особой дерзости и опасности вашего преступления, мною, начальником отдела ФСБ Фирсовым, получен приказ идти на любые меры вплоть до вашего физического уничтожения! Приказываю сдаться!
В проеме двери самолета показался Селезнев.
- Трап! Подайте трап! закричал он.
Через несколько минут подогнали трап. Все это время я слушал, как бьется мое сердце. Посмотрев на Грязнова, я понял, что и он тоже не отказался бы сейчас от валидола.
Селезнев с поднятыми руками стал спускаться по трапу. Едва его нога коснулась земли, как он тут же был скручен и втащен в одну из машин. При этом его на всякий случай крепко стукнули, чтоб не дергался.
Фирсов снова крикнул в микрофон:
- Где Портнов? Ждем!
В двери сначала показалась девушка, и я машинально отметил, что у нее красивые ноги. Сразу за ней показался мужчина. С пистолетом в руке.
Пистолет был приставлен к виску девушки.
- Пилота! крикнул Портнов. Я требую сменить пилота! Или я прострелю ей башку!
Девушка визжала от страха.
- Ну? заорал Портнов. Я убью ее!
Вдруг его голова дернулась вперед, и он повалился на девушку. Вдвоем они покатились по ступенькам, причем девушка визжала не переставая. Я, Грязнов, Аленичев и еще несколько человек бросились к ним. Одним движением кто-то выхватил девушку и отставил в сторону, чтоб не мешала. И потянулись к Портнову.
Поздно.
Феликс Портнов был мертв.
Рана в его затылке подтверждала это.
Я даже не успел подумать, как такое могло случиться, а Фирсов уже бежал вверх по ступенькам трапа.
- Миша! кричал он. Не стреляй!
Посмотрев вверх, я увидел на верхней ступеньке его. Человека с пустыми глазами. В руке он сжимал пистолет. И ствол его был направлен на бегущего вверх Фирсова.
- Не стреляй! кричал тот.
Михаил Володин выстрелил.
Но пуля не попала в Фирсова. За тысячную долю секунды до того, как Володин нажал на спусковой крючок, Фирсов успел сделать неуловимое движение, и пуля просвистела мимо. У них, у разведчиков, это называется качанием маятника. Он очень вовремя качнулся.
Пуля, выпущенная Хамелеоном, прострелила мою кепку.
Маятник никто меня качать не учил, но что-то мне как подсказало: пригнись! Я пригнулся. В общем, черт с ней, с кепкой.
Поднялся грохот выстрелов. Все, кто был внизу, стреляли в Володина. Кроме меня. Я оцепенел.
Но вот он качнулся, упал на ступеньки лицом вниз и покатился к нашим ногам.
Тишину нарушил Фирсов. Он произнес только одно слово:
- Все.
В конце дня мы собрались в кабинете Меркулова.
- Коньяк? предложил Костя.
- Неплохо бы, отозвался я.