Наташа нахмурилась. Посмотрела на Турецкого. Поджала губы, словно сердилась. Даже отвернулась к окну. Александр растерянно замолчал.
- Лаборатория, наконец вспомнила она. Лаборатория, которую ты ищешь. Она в том же здании.
В прихожей его встретила обиженная Нинка.
- Пап, эта крыса сожрала все мои конфеты!
- Ты же худеешь.
- Но конфеты ведь мне подарили, а она взяла и схряпала. Мои конфеты!
- Что за крыса-то?
- Какая-то мадам, говорит, пришла брать у нас интервью, говорит, мы все будем ужасно знаменитые, вроде Моники Левински.
Что?!
Все еще не веря, но уже закипая бешенством, Турецкий медленно раздевался, вслушиваясь в гитарный перезвон, доносящийся из кухни, и живой, веселенький Иркин треп.
- А еще она мой аккордеон трогала, продолжала ябедничать Нинка.
- Щас разберемся, пообещал Турецкий, взвешивая на руке торт и прикидывая, запустить им в корреспондентшу или просто спустить ее с лестницы, а тортик потом употребить по назначению.
На кухне царила идиллия: напившийся чаю и нажравшийся Нинкиных конфет оператор разомлел у батареи и, пристроив работающую камеру на подоконнике, дремал. Мадам Гримм, сегодня уже с зеленоватыми волосами, увлеченно наяривала на гитаре, а Ирина, подложив ручки под щечки, восхищенно пялилась на нее во все глаза.
- Баста, карапузики, кончилися танцы, безапелляционно заявил хозяин дома.
- Конечно, конечно, давайте пить чай, вскинулась Ирина, неверно истолковав мужнину речь. Была она при параде и так и лучилась удовольствием.
- Ща попьем, серьезно подтвердил Турецкий. Только гостей проводим. Он демонстративно упрятал торт в холодильник и встал у двери, приглашая визитеров прощаться.
Ирина наконец уразумела, что супруг не шутит и грядет непредсказуемых размеров скандал, а потому поспешила принять удар на себя и, извинившись перед гостями, немедленно уволокла Турецкого в спальню.
- Саша, как тебе не стыдно, люди пришли к нам в дом, сидят, культурно пьют чай, а тут врываешься ты и все портишь. Сейчас же пойди извинись, не ставь нас в неудобное положение.
- Что я порчу? взвился Турецкий. Как ты могла впустить в дом этих проходимцев?
- Правильно, пап, давай их прогоним, поддержала Нинка.
- Они не проходимцы, а приятные, интеллигентные люди. Оставшись в меньшинстве, Ирина отчаянно сопротивлялась. А наша гостья вообще очень талантливый и уникальный человек…
- Во-во! Уникальный это ты здорово подметила.
- Да-да уникальный, не отступала Ирина, она так не похожа на наших писак-скандалистов, она очень тонко чувствует и понимает жизнь. Несмотря на то что она немка, она знает и любит русскую поэзию, театр. А пока мы ожидали тебя, она показала мне несколько своих песен…
- Она еще и поет!
- И музыку пишет…
- И швец, и жнец, и на коне ездец… Да что, черт побери, она делает в моем доме?!
- Репортаж о неотесанном тебе, чтобы рассказать своим зрителям, что не все у вас в прокуратуре коррумпированные хамы и низколобые дебилы.
- Хватит! закрыл прения Турецкий. Если она тебе так глубоко симпатична, поди и извинись за меня, неотесанного, иначе я вышвырну ее вон безо всяких реверансов.
- Ты… ты садист и хам. Ирина пустила дежурную слезу и умчалась в ванную.
А на кухне, несмотря на семейную сцену за стеной, чаепитие продолжалось.
- Саша, у вас прекрасный вкус, торт просто чудо, с детства люблю безе. Корреспондентша уже распотрошила коробку и с наслаждением потребляла хрустяще-воздушный торт. То, что Турецкий предварительно упрятал его в холодильник, ее нимало не смутило.
Оператор пробудился на запах новой еды и тоже участвовал.
- А я с детства люблю копаться в видеокамерах. Турецкий решительно отключил камеру и извлек кассету, благо приходилось когда-то держать в руках такой же агрегат, знал, на какую кнопку жать. Спасибо за содержательный вечер и до свидания.
Оператор робко протестовал в основном жестами, опасаясь, что хозяин может и камеру сломать сгоряча, а кассета черт с ней, не жалко, все равно ничего путного не сняли.
Мадам Гримм, покончив с тортом, демонстративно медленно закурила:
- И все-таки два слова об убийстве Штайна и вашей работе. Что скажете?
- Идите к черту!
- О, целых три слова. А поподробнее?
Турецкий взял даму под локоток и неделикатно подтолкнул к выходу.
- Если ты… еще раз приблизишься ко мне менее чем на триста метров…
- Ты меня застрелишь? Из большого пистолета? Такого длинного-длинного? томно выдохнула она.
- Увидишь! заорал Турецкий.
- Пугаешь?
- Предупреждаю.
Вытолкав наконец корреспондентов за дверь, Турецкий отправился извлекать из ванной зареванную жену, которую надлежало немедленно ублажить остатками торта и житейскими разговорами, иначе потом неделю как минимум придется выслушивать ее шипение и горькие вздохи. Но тут пронзительно и требовательно задребезжал телефон.
Звонил Грязнов:
- Саня, я зашился совсем, а начальство прямо с ножом к горлу: подавай им Рыбака через три дня и хоть ты лопни.
- Ну и? рявкнул Турецкий.
- Опять с Иркой поцапался?
- Хм… У тебя что, третий глаз открылся и прямо из трубки торчит?
- Нет, просто ты предсказуем как хреновый шахматный компьютер.
- Кончай трепаться. Что нужно?
- В общем, не в дружбу, а в службу я с Меркуловым согласовал, прощупай рыбаковский "Буревестник".
Турецкий уже надел ботинки, открыл входную дверь и сделал один шаг из квартиры, когда сзади раздался протестующий голос дочери. А он хорошо знал, что, когда Нинка начинает говорить своими считалочками, стоит ждать немедленной грозы.
И Нинка скороговоркой завопила:
Кони- кони!
Сидели на балконе!
Чай пили!
Чашки били!
По- турецки говорили!
Мы набрали в рот воды
И сказали всем:
Замри!
Турецкий остановился как вкопанный и ехидно подумал, что, несмотря на то что "по-турецки говорили", стишки больше подошли бы Грязнову, имеющему довольно свежий опыт общения с лошадьми. Здорово Рыбак его объездил…
- Папка, ты куда?
- В "Буревестник", сказал папа святую правду.
- Без меня?! возмутилась Нинка.
- А почему я должен ехать туда с тобой? удивился Турецкий.
- Но ты же обещал-обещал!
- Да что я такое обещал?
- В зоопарк ее сводить обещал, ядовито прошипела Ирина Генриховна. Последние мозги… Тоже мне, отец, называется.
Турецкий хлопнул себя по лбу и посмотрел на дочь. Глаза у нее были на мокром месте. Вот тебе и "Буревестник". Буря, скоро грянет буря.
Пришлось разуться.
- Ты хоть представляешь, что такое "Буревестник"? спросил он, не зная, что же такое спасительное придумать.
- Что ж я, дура, что ли?! Буревестник это птичка такая!
Действительно птичка, подумал Турецкий, а что же еще?
- Я давно подозревала, что ты ездишь в зоопарк без меня, давно-давно подозревала!
Ишь ты, давно подозревала, дочь следователя.
Ирина Генриховна с садистским интересом наблюдала за тем, как будет выкручиваться супруг.
- Буревестник, сказал Турецкий, еще совершенно не зная, как продолжит, буревестник… это ужасное, дикое и хищное существо. Только большой и умный следователь вроде твоего отца может с ним общаться по субботам.
Мать и дочь пораженно открыли рты.
- Не веришь? вдохновенно врал Турецкий. Немедленно тащи свою энциклопедию и сама убедишься… Ну что там про буревестника?
Нинка нашла нужную страницу, статью и затараторила:
- "Буревестники относятся к отряду трубконосых, к которому причисляются еще глупыши и кочурки".
- То есть тупицы, которые кочуют с места на место, перевел на нормальный язык Турецкий и подумал о бесконечных перемещениях Рыбака. "Гастролеры", короче. А какие бывают буревестники? Внешность?
- "В семействе есть птицы большие и малые. Крошки ростом с дрозда и весом иногда менее 30 граммов и равные альбатросам гигантские буревестники до 2,8 метра!"
- И "мухачи", и тяжеловесы. Понял, пошли дальше. Их образ действия? Чем на жизнь зарабатывают?