По мнению белорусского исследователя Евгения Розенблата, только на территории западных областей Беларуси уничтожено от 528 до 569 тысяч евреев[12].
Евреи восточных областей Белоруссии имели больше возможности спастись, так как у них оставалось около недели до вхождения немецких войск на эту территорию. Однако советская власть, зная об отношении немцев к евреям, не задумывалась об организации эвакуации этих людей. Да и всех других. Организованно эвакуировались, и то частично, некоторые заводы, фабрики, предприятия вместе с сотрудниками, а также советские и партийные руководители.
Первые несколько дней войны руководство республики практически не предпринимало никаких мер по спасению людей. Было даже приказано регулярно выходить на работу и не поддаваться панике. И только через несколько дней, когда столица республики – Минск – почти полностью была разрушена немецкой авиацией, а партийное руководство республики ночью сбежало из города, ничего не сообщив населению, началось хаотичное бегство жителей из городов и деревень в восточном направлении.
Многие из евреев, попавшие затем в эвакуацию, покидали свои города и местечки самостоятельно. Но таких оказалось немного, ведь за исключением Могилевской и Гомельской областей, немецкие войска 26–28 июня 1941 года уже заняли большую часть Белоруссии. 28 июля немцы вошли в Могилев, а еще через месяц – в Гомель, после чего вся республика оказалась занятой немецкими войсками.
Из-за стремительного наступления войск вермахта евреи западных областей не смогли спастись, так как эвакуация в этих районах почти не проводилась.
Вот что вспоминает о своей неудачной попытке эвакуироваться бывший житель местечка Куренец Вилейского района Залман Гуревич[13]:
Все население было в панике. Вера в то, что многохвальная Красная армия мгновенно победит немцев, была разбита полностью через два дня. Вильнюс был бомбардирован, а также Молодечно. Немцы подходили все ближе, Красная армия начала отступать.
Вокруг царило большое смятение. Чиновники, члены партии и их семьи были первыми, кто бежал на восток железной дорогой из Вилейки, на грузовиках и лошадях. Кругом были плачущие дети и багаж. Толпы людей напирали в направлении старой советско-польской границы, в их глазах читались страх, смятение и неопределенность…
Мы покинули городок на велосипедах. Перед отъездом из городка мы остановились на мгновение на Долгиновской улице, обернулись назад, и мое сердце дрогнуло. Увижу ли я еще моих родителей? И что станет с моим любимым маленьким городком?
Мы добрались до соседнего поселка Речки в восьми километрах от Куренца. Там мы встретили некоторых из нашего городка. Мы встретили также начальника милиции из Куренца. Он пытался нас успокоить и попросил нас вернуться назад. Мы не должны поддаваться панике. Мы его не послушали и поехали дальше.
Дороги были переполнены людьми, и на всех лицах видно было горе. Страх был виден в основном у “восточников”, людей с востока, которые были посланы советским государством на работу в Западную Белоруссию. Они привыкли получать приказы, а теперь, без указаний сверху, они были несчастны и беспомощны.
Вечером 25 июня мы приблизились к Долгинову, в 30 километрах от Куренца. Я хотел там остановиться, там у меня были родственники и друзья из “Хашомер Хацаир”[14], вместе с которыми я был в летнем лагере. На рыночной площади я встретил советского начальника Тимчука, с востока, который знал как меня, так и моего отца. Он мне сказал: “Сынок, не слушай других. Иди на восток, не жди”.
Так мы и сделали. Мы покинули Долгиново, поехали в направлении Плещениц, на другой стороне старой польско-советской границы. Мы приближались к старой границе и с нами многие другие. Нам не давали продвигаться вперед.
Граница стала вдруг пересекаема только для “восточников”. Мы ничего не могли сделать. Разочарованные, мы провели ночь в поле.
Рано утром мы увидели немецкие самолеты, летящие в направлении Полоцка. Суматоха была невероятная. Из-за отсутствия других возможностей мы решили вернуться в наш городок, надеясь, что все образуется – и самое главное – вернуться к своим семьям.
12
Розенблат Е. “Окончательное решение еврейского вопроса” в западных областях Беларуси. 1941–1944 гг. // Евреи Беларуси. История и культура. Сборник статей. Вып. 5. Минск, 2000. С. 140.
13
Залман Гуревич родился в 1924 г. в м. Куренец Вилейского района. Активно участвовал до войны в еврейском молодежном движении “Хашомер Хацаир”. С первых дней войны один из организаторов еврейского подполья, активно участвующего в борьбе против нацистов. С 1943 г. и до освобождения Белоруссии Советской армией в партизанах. Имеет правительственные награды за участие в партизанской борьбе. В 1949 г. с семьей через Польшу уехал в Израиль. Автор воспоминаний о деятельности еврейской подпольной организации м. Куренец “Сопротивление и борьба”.
14
“Хашомер Хацаир” (на иврите – “Юный страж”) – молодежное сионистское движение, целью которого являлась подготовка еврейской молодежи к переселению в Эрец-Исраэль и к жизни в киббуцах (сельскохозяйственных коммунах).