В Народном университете имени Шанявского получали образование студенты, исключенные из высших учебных заведений Российской империи, и политически неблагонадежные, бежавшие из каторги и ссылки.
Постепенно Василий Блюхер познакомился с новыми товарищами. Это были люди разного возраста, развития, взглядов. Они часто спорили, знали, что говорят о войне Ленин и Плеханов, Либкнехт и Каутский. Василий Блюхер не все понимал, но вопросов не задавал, полагая, что со временем сам во всем разберется. Нелегальную литературу читал жадно. Благодарил товарищей за листовки, призывающие к превращению империалистической войны в войну гражданскую, за тоненькие книжки, произносящие беспощадный приговор существующему строю.
Новые друзья неожиданно исчезли. По Москве шли аресты. Большевиков гнали на каторгу и в ссылку, но жил и здравствовал «Михаил Константинович» — так называли конспираторы Московский комитет партии. У «Михаила Константиновича» много братьев и сестер, и они возглавляют революционную борьбу.
Занятия в университете и встречи Блюхера с «крамольными» студентами оборвались самым неожиданным образом.
Рано утром прибежал Колька Щеголев:
— Василь Константиныч, хозяин требуют. У, злой! Такого леща закатил!
— Передай, сейчас приду.
Пока шел до магазина, думал, зачем понадобился хозяину.
Львов ходил вдоль прилавка, заложив руки за спину. Увидев Блюхера, остановился:
— Пройдем в контору, потолкуем.
Дверь закрыл на ключ. Сел к столу, сердито спросил:
— Где вечерами пропадаешь?
— В университете Шанявского. Я ухожу с работы вовремя…
— Не в этом суть. Это не университет, а гнездо политических преступников. И ты с ними заодно. Я тебя, как сына, пригрел, а ты что делаешь?
Блюхер посмотрел на багровое от злости лицо хозяина, тихо сказал:
— Напрасно вы верите всяким сплетням, Всеволод Петрович.
— Я все знаю. Понимаешь, все, досконально. В Бутырской тюрьме, видать, ничему не научился. Вот загонят к белым медведям, остолоп вифлеемский!
— А вы не кричите. Я все хорошо слышу и все понимаю.
— Видать, плохо понимаешь. Так вот запомни: это первый и последний разговор. Я тебя жалею, а ты меня под такой удар подводишь. Подумай, пока не поздно.
Погладил широкой ладонью костяшки на счетах, добавил глухо:
— Ступай за прилавок. И ни гу–гу. Вот таким манером…
«Надо уходить, — решил Блюхер. — Выгонит. Продаст».
Поздно вечером, никого не предупредив, Блюхер уехал в Казань. Поступил на завод Алафузо — в гранатную мастерскую. Оттуда вскоре перешел на завод Остермана. И здесь в июне 1916 года вступил в партию большевиков[6].
III. ЗАДАНИЕ ЛЕНИНА
Весной 1917 года Василий Блюхер переехал в Самару.
Ознакомившись с городом, зашел в Самарский партийный комитет, рассказал о себе и попросил:
— Помогите устроиться на Трубочный завод.
Член комитета Алексей Галактионов посоветовал:
— На Трубочном у нас сильная организация. А что, если вам вернуться на военную службу? Скажем, в сто второй запасной полк. Добровольцем. Там больше принесете пользы.
— Да что вы! Я инвалид первой группы. Вся спина осколками изодрана.
— Вид‑то у вас подходящий. По части медицинской свяжитесь с нашим человеком — врачом Цинтроблатом. Видите ли, надо бороться за армию. Это, пожалуй, самая важная задача текущего момента. Держите с нами связь. Желаю успехов.
Василий Блюхер вытащил из чемодана и привел в порядок военное обмундирование. Почистил Георгиевские кресты и медали. Написал докладную записку и отправился в 102–й полк.
Молодцеватый разумно отвечающий на все вопросы доброволец понравился адъютанту, и он обнадежил:
— Если пройдете медосмотр, я возьму вас в штаб писарем.
— Постараюсь оправдать ваше доверие, — охотно пообещал Блюхер.
Старший врач полкового околотка не скрыл удивления:
— Редкий случай в моей практике. Все стараются удрать из армии, и вдруг нашелся чудак, который сам просится в мясорубку.
— Я служил в армии и выбыл по ранению.
— Снимите рубашку, взгляну на ваши царапины.
Блюхер оголил спину.
Врач поморщился, сказал угрюмо:
— Сплошной шрам. И впечатление такое — раны вот–вот откроются. А теперь послушаем сердце.
Трубка была неприятно холодной.
— Сердце и легкие в норме, — определил врач. — И все‑таки вы, голубчик, отвоевались. Одевайтесь.
Блюхер торопливо затянул ремень, попросил:
6
В личной регистрационной карточке, заполненной 4 мая 1921 года, В. К. Блюхер указывает: «Время вступления в партию — июнь 1916 г. Принят на механическом заводе Остермана — Казань». (Ленинградский институт истории партии, личная регистрационная карточка к партбилету № 783469 В. К. Блюхера.)