Пламя за спиной испугало командиров «Каппелевца» и «Волжанина». Развивая полную скорость, бронепоезда помчались назад, к Хабаровску. Им удалось проскочить по горящим мостам.
А в эти минуты вторая волна уже надвигалась на Волочаевку.
— Хорошо идут! Замечательно! — не выдержал Луцков. — И направление правильное — на центр.
— А наши бронепоезда уже на станции. Бьют по позициям на Июнь–Корани. Вот это и есть взаимодействие!
Бойцы 3–го Читинского и 6–го полков добежали до проволоки и, не задерживаясь, двинулись дальше: по трупам товарищей, повисших на колючке, по проходам, пробитым снарядами, гранатами, прикладами. И шестирядный забор остался позади. Ворвались в траншеи.
Бронепоезда прекратили стрельбу.
Начался злой, беспощадный рукопашный бой. Он продолжался недолго. В полдень к Блюхеру подскакал связной и, не скрывая ликования, прокричал:
— Главную гору взяли. Во пакет. Где наша не пропадала!
На листке из полевой книжки несколько торопливых слов:
«Сегодня в 11 часов 32 минуты частями НРА занята деревня Волочаевка. Покус».
Блюхер потер немеющие от стужи щеки, сказал связному:
— Спасибо за добрую весть, дружище. Скачи к комбригу Покусу и передай — наступление продолжать. Взять Хабаровск.
— Возьмем, товарищ главком. Теперь‑то что! Вся колючка здесь осталась, — скаля крепкие молодые зубы, заверил связной. Хлестнул коня: — Пошла, душа, в рай!
Блюхер посмотрел на Луцкова, удивился:
— Петр Анисимович! У вас нос белый. Скорее трите снегом.
— Вот ведь и не заметил. Ничего, отойдет, — и Луцков захватил пригоршни искрящегося снега.
Блюхер подождал, вытащил фляжку, предложил:
— Хватите согревающей влаги и поедем в Волочаевку.
Дымились подожженные отступающими белогвардейцами крестьянские избенки. На огромном поле боя густо лежали трупы. Ходили санитары, собирали раненых и обмороженных. Пахло порохом и кровью.
И, потрясенный суровой и грозной картиной, Василий Константинович Блюхер продиктовал приказ:«В беспримерном по доблести бою под Волочаевкой смертью храбрых погибли многие из лучших сынов трудового народа. Имена этих товарищей должны быть записаны на самой светлой странице истории нашей борьбы за Революцию и родную землю.
Памяти павших должен быть оказан тот почет, который они заслужили…
Приказываю: немедленно собрать тела всех, кто с беззаветной доблестью погиб в жестоком бою под Волочаевкой, и похоронить их в общей братской могиле на вершине горы Июнь–Корань и над этой могилой воздвигнуть достойный памятник»[66].
Советская Родина отметила величавый подвиг своих верных сыновей высшей боевой наградой. Гордое имя Краснознаменных получили героический 6–й стрелковый, отныне Волочаевский, полк и бронепоезд № 8 «Освободитель». Орденом Красного Знамени были награждены: командующий фронтом С. М. Серышев, командир Сводной бригады Я. 3. Покус, военный комиссар B. П. Малышев, командир 6–го стрелкового полка А. Н. Захаров, начальник бронепоезда «Освободитель» И. А. Дробышевский и военком М. Д. Кручинин, командиры взводов и рот Г. В. Кондратьев, А. И. Суслов, C. В. Федук, командиры партизанских отрядов И. П. Шевчук, Ф. М. Петров–Тетерин, Д. И. Бойко–Павлов и многие рядовые народоармейцы — участники штурма Волочаевки, всего 67 человек.
Отступая, противник цеплялся за ранее укрепленные позиции и упорно, озлобленно защищал их.
С порученцем Александром Поповым и ординарцем главком Блюхер выехал в Казакевичево — в штаб Забайкальской группы. Дорог не было. Двигались по следу, проложенному прошедшими утром забайкальцами. К вечеру лошади выбились из сил. Пришлось идти пешком. Вскоре Блюхер почувствовал боль в пояснице, но спутникам своим ничего не сказал. Тишина. Только иногда ахнет раздираемое морозом дерево. Следы свернули в замерзшую реку. Справа и слева застыли в безмолвии угрюмые сопки. Блюхер обрадовался, увидев вдалеке горящие костры. Попов спросил:
— Что это за рать? Свои или чужие?
— Не знаю, — сказал Блюхер. — Дернула меня нелегкая поехать в такую глушь. Пошли на огонь.
— Может быть, я пойду вперед? И узнаю, свои или чужие? Все‑таки опасно.
— Опасно и вам, и мне, и ему, — кивнул головой на ординарца Блюхер. — Пойдем вместе.
Услышали слова:
— Под Хабаровском придется постоять. Огромадный городище.
— Ни черта! Под Волочаевкой так пугнули, что покатятся до самых японцев. Вот попомните мое слово.
— Наши! — облегченно вздохнул Попов. — Согреемся и отдохнем.
Бойцы сидели на валежнике, протянув к костру ладони. Блюхер подошел, попросил: