План «Нева-1» предусматривал включение в состав 2-й ударной армии 30-го гвардейского стрелкового корпуса, 86-й и 123-й стрелковых дивизий. По этому же варианту остальные армии фронта (42, 55 и 67-я) должны были иметь почти одинаковый состав — по пять стрелковых дивизий в каждой, а Приморская оперативная группа — три стрелковые дивизии (48, 98, 168-я) и три отдельные стрелковые бригады (48, 50, 71-я).
Эти данные, взятые автором из старых штабных тетрадей, приводятся здесь лишь для того, чтобы показать, что процесс планирования различных вариантов группировки войск фронта был в те дни достаточно многообразен и окончательно складывался у командующего постепенно: еще не было ясно, в какой общей оперативной обстановке придется действовать.
17 октября, рассматривая с командующим Приморской оперативной группой генералом Астаниным обстановку, которая может сложиться на этом участке, Говоров в первую очередь подчеркивал, что построение боевых порядков наших наступающих войск целиком зависит от точного и конкретного знания системы обороны противника. На ораниенбаумском направлении, например, немцы не имели сильно развитой траншейной системы; широкая нейтральная полоса была засорена чрезмерно большим количеством различных заграждений; противник соорудил здесь много опорных пунктов из очень прочных дерево-каменных и дерево-земляных пулеметных и орудийных огневых точек. И боевой порядок атакующих, и их действия штурмовыми группами, и особенности управления в таком бою — все эти детали рассматривались Леонидом Александровичем с присущей ему тщательностью.
Так же было и на фронтовой военной игре, которую Говоров проводил через две недели со штабами 42-й и 67-й армий.
Время шло, а явных признаков, что Линдеман вот-вот начнет преднамеренный отход на тыловые рубежи, не было. В то же время разведывательные органы и партизаны продолжали доносить о многих характерных явлениях в тылу 18-й армии: за оборонительную линию «Пантера», которая строится все более ускоренными темпами, эвакуируются тыловые учреждения немецко-фашистских оккупантов; гитлеровцы вывозят в глубокий тыл промышленное оборудование предприятий, некоторые склады боеприпасов и продовольствия.
В чем суть этих мероприятий, если учесть, что на фронте нисколько не снижается огневая активность и почти не изменяется общая группировка дивизий противника,— вот над чем раздумывал командующий. Говоров предвидел и неожиданности и продолжал разрабатывать вариант силового прорыва обороны, рассчитывал средства и силы на преодоление упорнейшего сопротивления врага, а не на его бегство.
Впоследствии история вскрыла все пружины мероприятий командования немецко-фашистских войск под Ленинградом осенью 1943 года. Командующий группой армий «Север», в ту пору уже генерал-фельдмаршал, Кюхлер на основе своих разведывательных данных пришел к выводу, что 18-я армия Линдемана стоит перед угрозой окружения и уничтожения в случае крупного наступления войск Ленинградского и Волховского фронтов и что такое наступление готовится. Кюхлер действительно хотел до начала этого наступления внезапно и быстро отвести 18-ю армию на рубеж «Пантера» и тем сохранить без того уже сильно обескровленные дивизии, сократить линию обороны и, следовательно, уплотнить боевые порядки своих войск.
План Кюхлера не был принят Гитлером. Последний потребовал от группы армий «Север» любыми средствами удерживать занимаемые ею позиции. Для Гитлера Северо-Западный театр военных действий был основой левого крыла всего восточного фронта; к тому же ему было необходимо удержать в своих руках северного союзника — Финляндию.
Сдавшийся в плен в мае 1945 года вместе с окруженной курляндской группой войск ее начальник штаба генерал Ферч, занимавший в 1943—1944 годах пост начальника штаба 18-й армии, свидетельствовал, что осенью 1943 года Кюхлер, несмотря на требования Гитлера, все же исподволь готовил отход армии Линдемана на рубеж «Пантера». Эвакуация громоздких тыловых органов и лишних запасов обеспечивала большую подвижность боевого состава дивизий, быстроту маневра. Но одновременно все немецко-фашистские войска получили строжайший приказ драться за каждый опорный пункт до последнего.
Леонид Александрович тщательно изучал все, что попадало в руки разведчиков, в том числе инструкции по ведению боя немецких подразделений. Эти инструкции выражали, по существу, главную цель высшего немецко-фашистского командования на рубеже 1944 года — избежать катастроф, подобных сталинградской и курской.
Генерал армии С. М. Штеменко в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» приводит ряд положений из общего плана советского командования на 1944 год, характеризующих наше военное искусство на том этапе войны. Одно из этих положений заключалось в следующем: «Ставка и Генеральный штаб отчетливо понимали, что при всех обстоятельствах мы не можем упускать из своих рук стратегическую инициативу, не должны позволить врагу перевести борьбу в позиционные формы (курсив наш. — Б. Б.)»[49]