В этих местах на задворках мясных лавок забивали скот для потребы всего города с его шумными посадами, лоскутными таборами, толпами пыльных измождённых паломников, молчаливо гремящими цепями каторжными этапами, сливая, вываливая в узкий проулок нескончаемые потоки чёрной кровавой жижи и горы гниющей требухи. Днём и ночью, в стужу и зной, не останавливаясь ни на секунду, здесь кипела работа, обрекая на смерть безумное количество несчастного безропотного живья ради набитых желудков вонючих, упившихся недоумков, возомнивших себя высшими творениями Ваагла. С какой такой стати, интересно знать, им это втемяшилось? Сколь легко, впрочем, бездумно уверовать в сущую глупость, гораздо проще, нежели пытаться реально что-либо понять! Самодовольные вместилища чревоугодия и прочих гнусных пороков, зарруга гааш!
Ежесекундно рискуя быть облитыми помоями или ещё чем похуже такими же вот венцами творения, путники буквально протискивались меж нависающими со всех сторон осклизлыми стенами и заборами, проваливаясь местами по колено в зловонную жижу. Концентрация дерьма на единицу площади просто зашкаливала! Гм… Близкой и понятной видится нам грустная история злосчастного переулка, бывшего в стародавности Забойным, потом потихоньку эволюционирующего в Смердиловку, а со временем как-то само собою, из-за облюбовавших его несметных полчищ бродячих собак, сволакивающихся со всей округи поживиться хорошо выдержанными мясными деликатесами, ставшего Пёсьей Промежностью. Каковое неприличное, но весьма, должно отметить, подходящее название к нему до настоящего времени и прилипло.
Давным-давно уже окрест не встречались ни кошки, ни крысы, ни даже ма-а-ахонькие мышонки, ибо собаки свирепствовали по-страшному! Вся территория жёстко контролировалась клыкастой облезлой братвой, и горе несчастному пьянчужке, по недоразумению заплутавшему в здешних краях с перепою. Редко кому удавалось вернуться без серьезных потерь, да и вообще удавалось… Иногда, потехи ради, сюда свозили искалеченных, обречённых на смерть узников. Раскрасневшаяся, взгорячённая несвежим элем и свежей кровью заживо разрываемых на куски, надрывно визжащих человечьих тел, толпа тогда с радостным плотским гиканьем облепляла окрестные заборы. Развлекуха! Хе-хе!
Вот и сейчас утробное рычание, злобное подлое потявкивание доносились из-за каждого столба, чахлого куста, из каждого тёмного тупичка, закутка. Десятки, сотни горящих недобрым огнём глаз провожали нежданных гостей. То тут, то там метались клацающие зубами тени, готовые напасть в любую секунду. Но не нападали. Троон с сотоварищами не боялись собак, боялись, скорее, собаки. Псин отпугивал запах несущего смерть, безжалостно агрессивного металла. Это ведь, согласитесь, ни в коей мере не честный поединок клыков и когтей и не беспомощный связанный кусок рыдающей от страха и боли плоти! Металл безоглядно убивает всё, к чему прикоснётся. Он не знает ни пощады, ни милости! Юрий, разумеется, этой местной специфики взаимоотношений четвероногого и двуногого зверья не разумел, оттого внизу живота у него противно захолодало…
— Держать строй! Не отставать, курзоны гнойные гааш! — наконец-то обернувшись, зычно рявкнул Троон. — Рубить в куски всяку сучью тварь! Мать ваша — кар-р-роста!
Бывало, после очередной эпидемии, унёсшей жизни доброй трети, а то, кстати, и поболее, благословенных жителей Карсты, городские власти озабочивались тамошней нездоровой санитарно-эпидемиологической обстановкой, и тогда каторжники, сжигая лёгкие тяжёлыми миазмами, захлёбываясь собственной рвотой, вручную разгребали, вычищали дочиста эту самую адскую Промежность, но, увы, ненадолго… Проходил месяц, другой, напасти отступали, город обновлялся, оживал, жизнь обретала привычное русло, новые люди, новые чаяния, страхи притуплялись, и всё возвращалось на круги свои. Включая грязь непролазную. Удивительная беспечность! Когда-нибудь именно она погубит человечество. Не грязь, разумеется, други мои, беспечность! А может, и грязь, кто знает…
«…Что потом? …Потом, видимо, подадут черепаховый суп, и я, так полагаю, планируюсь в роли бульонки-Тортилы. Не пойдёт! — дурацкие мысли не по теме лезли в голову. — Э-э-эх! Жаль новые шузы, провоняют напрочь! Нипочём не отмыть ведь потом, не отдраить! Хвала Вааглу, портянки не промокли вроде пока, сухие… Хорошая пропитка, надо бы спросить в отделе техобеспечения пару тюбиков. И в Завидово пригодится, за грибами, за ягодой, на рыбалку… Какого лешего нас сюда понесло?»