Отчего-то в голову сей же момент лезет всякая чепуха в образе немолодой уже, стройнящейся леди с усталым, невыразительным, слегка помятым спросонья лицом, каждое буднее утро в слякоть и грязь, дождь и мороз, зарядив в наушниках бодрую попсу, с упорством, достойным куда лучшего применения, нарезающей километры постылой набережной Яузы, на бегу заполняя лёгкие бодряще-веселящей смесью выхлопных газов, пыли и паров противогололёдных реагентов. Куда? Зачем? Бог её знает… Бежит, между прочим, неграмотно — пятки вместе, носки врозь, зато в понтовом розовом с блёстками костюмчике от Адольфа Дасслера82. Стопу слегка вовнутрь надобно ставить, милочка, дабы большой пальчик ноги нагружен был и правильно работал! И ножку тянуть! Изящно, легко! Тянуть ножку, зарруга! Тьфу! Глаза б не глядели, бёдрами вихляет, точно кар-р-роста дефилирует! …И никакие мы не женоненавистники! С чего вы взяли, право слово? Ну, хорошо, хорошо! Пущай, для разнообразия, джентльмен окорочками теперь вихляет в голубеньком костюмчике от того же сапожника Ади или, положим, конкурента его, братца старшего, Руди83. Не возбраняется.
Аналогичное, к слову, недоумение вызывают и настырные бичиклетисты, бичиклетоны84, бодро мечущиеся в плотном потоке уныло плетущихся автомашин. Тоже свежачком выбрались подышать? Молодцы, приветствуется! Так держать, паны спортсмены! В парке, скверике, на стадионе ещё допустимо как-то все эти дефиле понять и простить, но там же нам неинтересно, там же нас не зрит никто! Э-э-эх! Ничего не поделаешь, приходится ради публики великосветской всяку гадость вдыхать и глотать.
Помню, в садике детском любила детвора, чего греха-то таить, выхлопы автомобильные нюхать. Соберёмся, бывало, дружною компашкой младшегруппников вкруг старенького «Запорожца»… М-м-м-м! За уши не оттянешь! Давно это было… Потом клей в моду вошёл. Особой популярностью столярный пользовался. Редкостная гадость! Ещё битум жевали и лыжную мазь. Вкуснотища-а-а! В седьмом-восьмом классах портвейн молдавский розовый заборокрасительный для себя открыли, сигареты «Партагас» распробовали. Ужасть до чего термоядерные! Мало кому ведь удалось удачно соскочить, большинство ныне курят и бухают. Только тс-с-с-с! Никому ни слова! Кто-то даже, к несчастью, на коксу подсел, есть и такие, страшно подумать! — на герыча!
Некоторые же до сих пор вот просто нюхают. Идут и нюхают, крутят педали и нюхают, живут и нюхают. Маньяки какие-то, честное слово! В общем, бежать нужно из больших городов, милостивые государи, государыни мои. В деревню, к тётке, в глушь, в Саратов85! Короче говоря, дабы избегнуть дальнейших нездоровых подобных ассоциаций, слегка уточним предмет нашего обсуждения и попробуем определить его как-нибудь иначе, к примеру: «жизнь во время движения» или, ещё точнее, — «жизнь в передвижении». Смекаете, к чему клоним? Да, да, догадливые вы наши! — к вопросу о путешествиях.
«Путе — шествовать», шествовать в пути либо по оному. Казалось бы, идеальный вариант — по старинке, пешим ходом, не правда ли? Однако, при всём при том, согласитесь, теряется всякий смысл сказанного, поскольку в данном случае имеет место в основном занудливое пыльное передвижение и лишь чутка, в минуты кратких привалов, — она, жизнь. Следственно, не путешествовать в буквальном смысле, а разъезжать, странствовать нынче всё боле нам приличествует, и не пешкодралом, стало быть, но, разумеется, и не на чём попало. И уж никоим образом не в аэроплане!
Какое же это, сами посудите, путешествие приятственное, когда любая самая малейшая дрожь в крылышках, ямка воздушная, теплящийся где-нибудь в двигателе проказник-огонёк, не приведи господи, непогода, громы-молнии за окошком к панике внутренней, смятению душевному приводят, а?! Сидят милы человечки взаперти всем гуртом, будто опарыши в чреве рыбины диковинной, глаза выпучили, ни живы ни мертвы, в подлокотники кресел спасительных вцепились, аж костяшки пальцев побелели! Плавали, знаем! Не дай боже, турбулентность ещё какая серьёзная на пути следования образуется, некоторые тут же под себя мочатся со страху! Лишь девочка в бизнес-классе, по издревле сложившейся традиции, уста младенческие широко разверзнув, истину глаголет дурниной: «Папа просил передать вам всем, что театр за-кры-ва-ет-ся!!! Нас всех тошни-и-ит!!!»86
И нет в том ничего зазорного, постыдного, ибо ни остановиться, ни передохнуть, ни выйти по необходимости, ни воздуха свежего глотнуть. Пакетики, на крайняк, специальные предусмотрительно каждому пассажиру уготовлены. Ура, последние поблёвышки! Кайф? Дык не пакетом единым гигиеническим жив человек! Нету, понимаешь, стоп-крана в аэроплане, форточек тоже нету, гальюн один на всех и потолки низкие, на психику давит! Разве ж то жизнь? В тюрьме, уж извините за сравнение, и то в чём-то комфортнее, хоть форточки в камерах имеются! В остальном же всё довольно схоже, единственно, материалы отделочные менее качественные. Хотя… Это ещё поглядеть надобно, в какой-такой тюрьме. Ежели в норвежской, датской или, к примеру, голландской, так и вовсе не факт, что в ином раздолбанном расейском многоместном кукурузнике интерьер лучше. Вот и выходит не путешествие, а самое что ни на есть хоть и кратковременное, но заточение, усугублённое ко всему прочему невыносимо долго тянущимися часами тягостного ожидания… хм… мягкой посадки.
К тому ж не стоит сбрасывать со счетов и братка-супостата, разбойничка лихого, коварно притаившегося за кочкою болотной с дружком своим закадычным — Бяком. Нет, постойте-ка, что-то здесь не так… Может, Быком? Фрёкен Боком? Просто Боком? Каким: левым или правым? На спинке, на животике? Неужто рачком?! Гм! Кто о чём… Совсем память ни к чёрту! Призадумаешься тут. Нда-а-а… Буком! Конечно, Буком! По паспорту — «Бук-М1», кажется… Бьют, правда, в подобных случаях не по паспорту. Та-а-ак… Что там на очереди-то? Ага! Автомобильки, значит…
По своей идеологии, на наш взгляд, весьма близки к мотоциклистам, рикшам, осликам, прочим гужевым и не очень участникам дорожного движения и, как это ни странно, к велосипедистам с пешеходами. Оттого-то, наверное, завсегда меж ними жуткий антагонизм наблюдается! Хе-хе! Никак асфальт поделить не могут. Бьются, бьются и бьются! Безостановочно! Смеем, однако, утверждать, что все вышеперечисленные средства передвижения, включая, разумеется, и автобусы, мало приспособлены для продолжительных вояжей, коль скоро у вас не дом на колёсах, а за рулём кривляетесь — вы, собственной персоной. Ибо важнейшие образующие настоящего, будем говорить, правильного странствия — это, с одной стороны, определённая свобода действий, позволяющая чувствовать себя достаточно комфортно, как то: ходить-бродить, есть-пить, курить, спать, чистить зубы, флиртовать с женщинами, бесцельно валяться, газету читать на унитазе и всё это, заметьте! — в процессе беспрерывного движения к конечной цели путешествия. С другой — некоторая подневольность, заключающаяся в безусловном следовании к той самой цели.
Скажем так: «по рельсам» — в переносном и, вполне допустимо, буквальном смыслах. Подневольность, разумеется, не столь однозначная, нежели в самолете. Какая-то вариативность, согласитесь, всегда для самоуспокоения присутствовать должна. Тормоза, к примеру, остановки, полустанки, пристани, порты, вокзалы, наконец. Помните? — «Постой, паровоз, не стучите, колёса, кондуктор, нажми на тормоза-а-а!». Всегда ведь есть маза послать всех куда-то глубоко в арш, дёрнуть стоп-кран, сойти во чистом поле, удариться оземь и рыдать от счастья, что спустя пару часов нас не окажется под обломками сошедшего с рельсов состава. Никто и никогда, правда, в здравом уме подобного не исполнял, только в кино, но… Именно такой качественный синкретизм, сочетающий более-менее человеческие условия пребывания с пусть и абсолютно иллюзорной, но всё же какой-никакой возможностью влиять на собственную судьбу, без сомнений, способствует умиротворённо-рассудительному, в чём-то медитативному, правильному настрою путешественника на, собственно, само путешествие.
82
Адольф (Ади) Дасслер (03.11.1900 — 06.09.1978) — простой немецкий сапожник, ставший всемирно известным предпринимателем, конструктором и производителем спортивной обуви, основатель компании Adidas.