Маршал А. М. Василевский сдержал слово. При его содействии правительство увеличило лимит расхода горючесмазочных материалов до конца месяца в связи с быстрым продвижением войск, плохим состоянием дорог и удлинением коммуникаций подвоза. Фропт дополнительно получил 10 тысяч топп горючего всех видов. Вместе с тем главком издал приказ об экономии горючего и ввел систему контроля, за его расходованием.
Китайское население с радостью встретило вступление советских войск па территорию Маньчжурии. Люди выносили бойцам воду, огурцы, помидоры и другие продукты. Здесь же китайцы предлагали свою помощь: ремоптиро-вать дороги и мосты, вылавливать разбежавшихся по сопкам японских солдат, указывать места вражеских засад и так далее.
В больших населенных пунктах стихийно возникали митинги и демонстрации, на которых жители выражали искреннюю благодарность за освобождение и принимали обращения. На одном из них, состоявшемся 14 августа 1945 года в городе Мулине, говорилось: «...Сегодня мы впервые после долгих лет тягостной жизни под гнетом японских милитаристов свободно собрались на митинг... Сейчас над нашей страной поднимается заря освобождения... Соотечественники! Мы призываем вас оказывать всемерную помощь Красной Армии... Вылавливайте и разоблачайте японских шпионов, диверсантов, вредителей и передавайте их в руки советского командования. Быстрее восстанавливайте работу предприятий, заведений, больниц, коммунальных и культурных учреждений. Приводите в порядок села и города. Налаживайте нормальную жизнь...» 5253.
...Позади сотни километров наступления. Операция подходила к концу, когда разведка сообщила, что в тылу 14-й гвардейской минометной бригады полковника Ковчу-ра появились вооруженные группы разгромленной 107-й японской пехотной дивизии, не знавших о капитуляции Квантунской армии и намеренных прорваться в южном направлении. Задача заключалась в том, чтобы перекрыть пути отступления противника и разбить его. В качестве передового отряда впереди бригады действовала одна из батарей, которая выслала разведгруппу в количестве восьми добровольцев в горный массив Маанынаня с заданием продержаться на перекрестке дорог до утра и обеспечить выход на пего батареи.
Тяжело урча, полуторка, петляя вдоль быстрой реки, медленпо поднималась в горы. Ее воды то исчезали, шумя в глубоком ущелье, то появлялись вновь. Солнце золотило вершины скал. В долине потянуло прохладой. После жары дышать стало легче. В машине ехали лейтенант М. Долгих, сержант А. Гургенидзе, младший сержант И. Тордия, рядовые П. Фролов, В. Сенькин, А. Львов, М. Сочков, П. Никонов. Всю ночь гвардейцы вели неравный бой. Загорался рассвет. Батарея спешила на помощь...
О последнем сражении артиллеристов стало известно Малиновскому и Фомину. Рано утром у подножия горпой гряды минометчиков обогнали броневик и два «виллиса», в сопровождении группы мотоциклистов-автоматчиков. Они остановились впереди головной машины с антепной. С нее спрыгнул высокий худощавый полковник лет тридцати пяти со шрамом на лице. Он поднял руку, и колонна остановилась. Затем, не спеша, почему-то снял с груди автомат и перевесил его на плечо. На запыленной гимнастерке сверкали боевые ордена, среди них два Красного Знамепи. Р. Я. Малиповский еще подумал: «Молодой, но бывалый полковник, видимо, нарочно открыл их».
Выслушав доклад о выполнении бригадой задачи и действиях разведывательной группы, маршал спросил: «Где это произошло?»
— Там, в горах Маанынаня, товарищ Маршал Советского Союза, в населенном пункте Алигете, километров десять вверх,— бойко и так же неторопливо ответил полковник.
Родион Яковлевич убедился, что перед ним боевой, знающий задачу и обстановку командир. Гнев, с которым ехал и хотел обрушиться на комбрига, сменился каким-то подсознательным уважением к нему, особенно когда он вспомнил доклады Фомина, как люди бригады Ковчура уже не раз храбро вступали в бой, опрокидывали самураев и брали их в плен.
— Ребята хорошие? — спросил маршал.
— Очень. Bee отличились па Западе. Вызвались добровольцами. Для них разведка, что игрушка.
— Вот и доигрались. Почему не выручили?
— Выбросили туда батарею.
— Что сообщает? — торопливо спросил Фомип, стараясь снять накал, который, как ему показалось, увеличивался. Геперал-полковпик артиллерии был уверен, что командующий не поступит несправедливо, такого еще по было, и все же неосознанный инстинкт защиты людей от несправедливости взял верх и он вмешался.
— Не успела, товарищ командующий. По раппи донесли, что бой закончился до ее появления и японцы ушли, оставив много трупов,— ответил полковник.— Часть самураев попала в плен.
— Свяжитесь и передайте, пусть пичего не трогают,— распорядился маршал.— Едем,— кинул Малиновский, повернувшись к Фомину.
— Есть,— ответил тот.
Фомин знал, с какой болью Малиновский относится к жертвам, которых можно было бы избежать в этой операции, и понимал, что три месяца мирной жизни после большой войны на Западе вытеснили из него терпимость к смерти. Не случайно маршал предупреждал перед кампанией: «Берегите людей». Вот почему гибель группы солдат, пусть даже небольшой, Родиоп Яковлевич воспринял так тяжело. Взяв с собой оперативников бригады для управления огнем в случае необходимости, они отправились по дороге, которая не была обозначена па карте, но по пей уже прошли разведчики и батарея.
Пахло утренней свежестью. Лиловый тумап заполнил низины и ущелья. Уходя к порозовевшему небу, вдали видпелись очертания гор. Суровые скалы нависали одна над другой. Острые зубчатые вершины скрывались и вновь появлялись в просветах облаков. Мохнатые и низкорослые горные дубы и сосны росли на скалах и пологих местах. Это справа и слева по маршруту каменистыми уступами поднимался Большой Хинган — таинственный и недоступный, по мнению японской военщины.
Показалась изуродованная полуторка. Видимо подорвана. «Наша, отечественная»,— сказал Фомин, подойдя поближе. И опять по машинам. А вот и оно — селение из одного двора за противоположными скатами. Теперь здесь батарея, как передовой разведотряд. Навстречу бежал ее командир. Осмотр. «Здесь, в далеких краях от Родины, они
вошли в бессмертие тогда, когда Квантунская армия повержена и сопротивление японских самураев бессмысленно. Тем больше скорбим мы о павших юношах,— печальным голосом произнес маршал.— Похороните гвардейцев на этой горе со всеми воинскими почестями. От пленных узнайте подробности»,— распорядился он...
За подготовку и проведение операции в Маньчжурии Родиону Яковлевичу Малиновскому было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». Вместе с ним высоких правительственных наград удостоены видные военачальники фронта, генералы, офицеры и солдаты, героическими действиями которых был ускорен финал последней операции Великой Отечественной, а с ней и всей второй мировой войны.
В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
После разгрома Квантунской армии и подписания 22 сентября 1945 года акта о капитуляции Японии на Дальнем Востоке заметно оживилась деятельность США по завоеванию утраченных японскими империалистами позиций в Азии и бассейне Тихого океана: готовили заключение сепаратного мирного договора с Японией, игнорируя решения Потсдамской конференции.
В этой обстановке Коммунистическая партия и Советское правительство приняли меры по защите дальневосточных границ. В сентябре — октябре 1945 года на базе Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов создавались Забайкальско-Амурский, Приморский и Дальневосточный военные округа. Командующим войсками Забайкальско-Амурского военного округа был назначен Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский, членом Военного совета — генерал-лейтенант А. Н. Тевчепков, начальником штаба — генерал-лейтенант Е. Г. Троценко, бывший заместитель начальника штаба Главкома советскими войсками на Дальнем Востоке, хорошо проявивший себя в последней кампании и награжденный за это орденом Красного Знамени. Командование фронтом тепло проводило М. В. Захарова на должность начальника Военной академии Генерального штаба имени К. Е. Ворошилова.