— Это приказ. Моя главная задача: сделать корпус боеготовым и боеспособным в возможно короткий срок, уделив особое внимание вновь формирующейся дивизии,— продолжал он.
Начальнику штаба Р. Я. Малиновский дал указание па карте проверстать маршрут продвижения войск от Кировограда через Первомайск, Балту, Рыбницу, Бельцы к Государственной границе но реке Прут. Он считал, что это необходимо закончить в первых числах апреля.
— Воспользуйтесь данными округа. Я позвоню генералу Захарову. Одновременно произведите расчеты выдвижения штаба и корпусного артиллерийского полка из Кировограда с подключением в Балте 74-й стрелковой н в Рыбнице 30-й горнострелковой дивизий,— распорядился командир корпуса.
Через неделю на должность заместителя командира корпуса по политической части прибыл полковой комиссар И. И. Ларин. Илариоп Иванович энергично взялся за дело и сразу же оживил партийно-политическую работу. Большое внимание уделялось воспитанию патриотизма, повышению дисциплины и усилению бдительности. Эти вопросы обсуждались на партийных собраниях. Им посвящались политзанятия, политинформации, собеседования. Р. Я. Малиновский увидел в И. И. Ларине активного и деятельного помощника, и между ними с первых же дней установилось полное взаимопонимание.
В Марте участились нарушения Государственной границы на территории Одесского военного округа румынскими самолетами. Многократные облеты местности вдоль границы давали основание предполагать, что ведется раз-
ведка советских военных объектов, а также уточнение ранее выполненных съемок.
Нарушение советских границ немецко-фашистской Германией и ее сателлитами производилось в основном па главных направлениях спланированной агрессии против СССР. Началось оно на Востоке и Западе с сентября 1940 года. Участием в нем Японии гитлеровская Германия хотела дезориентировать и распылить внимание Советского правительства.
К маю 1941 года стало ясно, что Гитлер не собирается нормализовать отношения и всячески уклоняется от переговоров по поводу создавшейся ситуации. Предпринятые правительством СССР дипломатические шаги не дали положительных результатов. Вблизи советских границ продолжали сосредоточиваться немецко-фашистские войска. Из различных источников поступали сведения о конкретных датах нападения гитлеровской Германии, о том, что она практически завершила подготовку к вторжеппю и в любой момент следует ожидать его начала.
Суровая действительность взывала к ответным мерам. Генеральный штаб решил со второй половины мая выдвинуть на запад круппые резервы из внутренних округов. Командующим пограничными округами, в том числе и Одесским военным округом, были даны указания передислоцировать ряд дивизий и корпусов поближе к Государственной границе, срочно приступить к разработке плана ее прикрытия на случай войны.
6 июня командование округа получило согласие Наркома обороны о выдвижении на бельцезское направление 48-го стрелкового корпуса с целью обеспечения стыка с Киевским Особым военным округом '. В состав корпуса были включены 74, 30 и 176-я дивизии. Нарком требовал осуществлять передвижение войск скрытно, в ночное время. Необходимо было срочно обсудить ряд организационных вопросов с командиром корпуса, и Захаров отправил самолет за Малиповским (командующий округом в это время находился в Крыму).
В штабе округа М. В. Захаров и Р. Я. Малиновский, стоя над раскрытой картой, намечали маршруты и районы учений, в том числе учения по форсированию Днестра, с таким расчетом, чтобы скрыть от противника замысел советского командования по подтягиванию войск 2 к границе. Перевозки должны были осуществляться без изменения графика работы железнодорожного транспорта. Они также рассмотрели план подъема частей по тревоге, порядок поддержания связи и многие другие вопросы.
Во время встречи Малиновский узнал от Захарова, что приграничные соединения усилили бдительность по охра-пе Государственной границы. Командиры стали чаще проверять боевую готовность войск. В авиационных частях и соединениях проводились тренировки в перебазировании самолетов с постоянных аэродромов на оперативные, где создавались запасы горючего и боеприпасов.
...Одесса спала глубоким сном. Вокруг стояла безмятежная тишина. Было очень поздно, скоро рассвет, и свежая ночь вновь сменится знойным летним днем.
— Неплохо было бы, Матвей Васильевич, иметь характеристики на гитлеровских командиров и командующих, с которыми придется иметь дело. Очень уж интересно знать их слабые стороны, о сильных мы достаточно напичканы трескотней о победах из печати и по слухам. Я, конечно, понимаю, что откажут, по желание велико.
— Думал об этом. Пока рано — пе та ситуация. Ты помнишь белорусские маневры в тридцать первом?
— Помшо.
— А помпишь немецкую военную делегацию? Она присутствовала на учениях.
— Постой, постой, припоминаю! А что?
— Так вот, там были два полковника: один — Ерау-хич, другой — Кейтель. Есть данные, что первый сейчас при Гитлере главком сухопутными войсками, а Кейтель — начальник штаба ставки.
— Да, видные посты заняли за десять лет...
Итак, явно падвпгалась война. И Родиону Яковлевичу особенно запали в душу слова М. В. Захарова: «Судя по всему, мы стоим на пороге тяжелых испытаний. II что бы пи случилось с тобой — держи связь, всегда помогу. Ведь ты будешь па главном направлении округа».
В ночь на 8 июня генерал Малиповскпй объявил боевую тревогу штабу, частям в Кировограде и включеппым в боевой состав корпуса 74-й стрелковой и 30-й горнострелковой дивизиям. Одновременно в Котовске была поднята 16-я танковая дивизия, которая совместно с 30-й горнострелковой из Рыбниц составляла «противника» на Днестре по условиям задачи.
К 15 июня 74-я и 30-я дивизии сосредоточились северо-восточнее Бельцев. 176-я дивизия оставалась на прежнем рубеже — река Прут от Липкан до Петрешт у Скуляп. За несколько часов до начала войны М. В. Захаров подчинил ее командиру 35-го стрелкового корпуса комбригу И. Ф. Дашичеву. Он считал, что руководство обороной стыка между правофланговой 176-й дивизией и 95-й, которой предстояло прикрывать Государственную границу южнее, должно осуществляться одним командиром. Однако расстояние между штабом дивизии в Бельцах и штабом 35-го корпуса в Кишиневе составляло 180 километров, и Малиновского беспокоило такое решение, поскольку дивизия, прикрывая границу на 150-кплометро-вом фронте, заслоняла собой бельцевское направление, па котором сосредоточились две другие его дивизии. Управлять приграпичпыми частями из штаба 48-го стрелкового корпуса, разместившегося во Флорештах, было куда удобнее, чем И. Ф. Дашичеву из Кишинева.
Усомнившись в надежности обороны малыми силами па столь широком фронте и в эффективности управления частями на больших расстояниях, Родион Яковлевич стал настаивать на возвращении ему 176-й дивизии под командованием В. Н. Марцинкевича и па разрешении выдвинуть 30-ю дивизию в сторону Скулян. Одпако начальник штаба округа не согласился на это. Оставалось надеяться на большой боевой опыт комбрига И. Ф. Да-шпчева и готовиться к возможному военному вторжению.
В конце июня в округе должны были начаться штабные учения со средствами связи. Привлекались штабы корпусов, авиация и армейский аппарат, образуехмый из окружного управления па случай мобилизации. Родион Яковлевич просил Захарова исключить участие в учении штаба 48-го стрелкового корпуса.
Утром 18 июня из Крыма возвратился командующий. Захаров доложил ему, что полевую поездку на учение нецелесообразно проводить со средствами связи, так как обстановка требует постоянной боевой готовности войск. В случае войны сосредоточение средств связи в Тирасполе и Кишиневе оставит войска округа без управления. Вместо этого целесообразнее провести рекогносцировку с решением задач-летучек на местности без средств связи, чтобы командиры смогли при необходимости быстро возвратиться к своим войскам. Что касается формируемого армейского управления, то его лучше поднять по тревоге и отправить в Тирасполь па свой узел связи.
Командующий возразил, ссылаясь на то, что Генеральный штаб обвинит округ в срыве важного мероприятия. Однако по настоянию Захарова Черевиченко позвонил ь Москву и доложил соображения начальника штаба. С. К. Тимошенко ответил, что надо согласиться с Захаровым.