Бонапарт использует жён своих генералов, чтобы смягчить суровость и простоту военного быта их супругов, часто выходцев из низов. Эгле успешно справляется со своими обязанностями. «Она безукоризненно вежлива, как положено хорошо воспитанной женщине, и демонстрирует бесконечную мягкость характера»,{104} — отметил начальник инженерной службы 6-го корпуса Великой армии, которому довелось быть гостем супругов Ней.
Забота о внешнем виде и манерах генерала Нея, ещё такого грубого и вспыльчивого, становится важной и просто необходимой задачей супруги с августа 1802 года, когда генерал был назначен чрезвычайным и полномочным министром в Гельветическую республику,[38] — это был свадебный подарок Первого консула. Речь шла об одной военной операции, замаскированной под дипломатический демарш. Этот приём главный герой той эпохи использовал и даже злоупотреблял им. В своем выборе Бонапарт отдавал предпочтение генералам, в частности тем, которых называл «мои египтяне». Это дополнительный повод подчеркнуть расположение будущего императора к Нею, ведь пока им не приходилось воевать вместе. Бонапарт благодарен Нею за то, что тот принял его сторону. Отметив его назначением, Наполеон привлёк на свою сторону человека, которого всё ещё можно было подозревать в приверженности республиканским идеям.
В особняке Галифе, где располагалось министерство иностранных дел, развернулась активная деятельность, несмотря на то что шеф министерства Талейран демонстрирует некоторую апатию, кокетливо изображая усталого работящего патрона. Шарль Морис, закладывавший основы швейцарского посредничества, вовсе не был уверен в том, что из военного может получиться хороший дипломат. Он отверг назначение генерала артиллерии Андреосси в посольство в Лондоне, также как и Ланна в Лиссабон, но в отношении назначения Нея в Берн проявил больше снисходительности, в той мере, в какой его миссия имела отношение к военному делу.
Непокладистую Швейцарию сотрясали распри сторонников союза, защитников революционных принципов и федералистов, стремившихся воссоздать конфедерацию на старом фундаменте. Учитывая стратегическую важность этого разобщённого государства. Первый консул полагает своим долгом вмешаться в его дела. Ему удаётся сваять эту соседнюю страну по своему вкусу и окончательно отдалить её от Австрии.
Он предложил генералу Нею подписать клятву верности Бонапарту. Генерал хорошо знал Гельвецию, где он уже воевал вместе с Массеной. Теперь он искренне играет роль миротворца: «Кантональная федеративная система, предложенная Первым консулом, заключается в создании счастливой семьи, преуспевающей и в сельском хозяйстве, и в торговле»{105}.
Свою деятельность генерал начинает с того, что хорошо умеет. Он концентрирует войска, занимает Цюрих, распускает мятежных выборных, проводит аресты. Дальше приходится выполнять непривычную работу: выступать с речами, давать обещания, убеждать оккупированных в добрых намерениях оккупантов. Заканчивается всё тем, что он вовсе не обязан был уметь: решать административные проблемы, мирить противников, в преддверии создания альянса между Францией и Швейцарией составлять многочисленные отчёты Талейрану Трезвомыслящим швейцарцам хорошо понятно, что счастливая жизнь, обещанная Наполеоном, будет сопровождаться политической немощью их страны. Строка за строкой обсуждается проект оборонительного союза. Именно Нею выпала задача заставить их проглотить пилюлю: то туда, то сюда вставить нужное слово, смягчающую фразу или подчёркивающий уважение оборот. Когда какой-то пункт вызывает особое негодование. Ней собственноручно берётся за переписывание, стараясь не затронуть его суть, — в этом состоит искусство добиться своего, меняя лишь форму.{106}
Неожиданно для всех чрезвычайный и полномочный представитель Первого консула ловко оперирует намёками, расплывчатыми выражениями, словесными пируэтами. У Талейрана он прошёл хорошую школу!
Однажды генералу Нею пришлось вежливо, с соблюдением дипломатических приличий, выпроваживать агента русского царя Цитрова, которому было поручено собрать информацию о политической ситуации в Швейцарии. В беседах с чрезвычайным и полномочным министром шпион несколько раз пытался выведать нужные сведения, но ответом ему было молчание собеседника. Последний предупредил Талейрана, что в Швейцарии Цитров, человек умный, тонкий и ловкий, не должен найти «никакой возможности для организации отношений с Россией и тем более с Англией, так как обе эти страны ищут в Швейцарии тайных сообщников».{107} Талейран выразил удовлетворение действиями Нея, которому он написал: «Имея отличия по военной части и в политике, Вы обладаете двойным преимуществом в столь важных переговорах, которые Вам доверены».{108}