4 мая, узнав, что союзники отступают к Дрездену, Наполеон решает сформировать две армии, одна из которых под его непосредственным командованием пойдёт на столицу Саксонии, а вторая, ведомая Неем, двинется на Берлин. Маршалу оказана честь, но это поручение непосильно для человека действия, не способного руководить операциями армии, состоящей из нескольких корпусов. На эту должность следовало назначить Даву. Чтобы компенсировать недостаток знаний Нея и контролировать его вспыльчивость, Наполеон предписал Жомини помогать маршалу: «Под командованием маршала будет 84 000 человек. Постарайтесь, будьте настоящим помощником, поработайте как следует». Расставшиеся ещё в Испании Ней и Жомини вновь составляют тандем, который, как и прежде, не обойдётся без столкновений. Князю Москворецкому не очень-то нравится быть под надзором и к тому же публично следовать советам. «Я ничего не понимаю в вашей чёртовой стратегии, — заявил он своему суфлёру, — я следую лишь одному правилу — не показывать спину неприятельским пушкам».
Один саксонский крестьянин, доставивший шифрованную депешу от Бертье, настаивал, что должен передать её маршалу Нею.
— Это я, — заявил Жомини.
Не может быть! Интеллигентное лицо, отягощенное серьёзными мыслями — это не может быть Ней! Каждый, даже ни разу не видев Храбрейшего из храбрых, рисует свой образ героя.
Уже читая письмо, Жомини признаётся:
— Нет, я не маршал Ней, но считайте, что это одно и то же.
В письме подтверждалась мысль, которую он старался внушить своему шефу, а также предлагался маршрут движения к Баутцену обеспечивающий эффективное участие в дальнейших действиях. Именно туда отступили русские и прусские войска.
Историки обвиняют Нея в неправильных действиях в битве при Баутцене, упрекая его в неверном понимании полученных приказов. К этим упрёкам, как и к упрощённому образу Нея, слишком горячего военачальника, стремящегося быть там, где идёт сражение, и забывающего об остальном, следует относиться осторожно. Вечером 20 мая войска Нея уже приготовились к тому, чтобы утром в соответствии с последними полученными инструкциями Наполеона начать движение на Вайсенберг через Барут. 21 мая в 4 часа утра маршал получает записку от Императора, где указано, что следует идти прямо на Вайсенберг. Этот приказ прибыл с большим опозданием, с момента принятия решения ситуация существенно изменилась. В окрестностях Баутцена слышится пушечная и ружейная пальба. Ней пишет Наполеону, что выступит после получения новых указаний. Из-за плохой связи с Императором, который желает обеспечить тесное сотрудничество при маневрировании своей армии и армии Нея, последнему трудно принимать решения, так как есть опасность, что они будут противоречить намерениям Наполеона. Так как полководцы находятся далеко друг от друга, главный стратег избегает категорических формулировок своих приказов, оставляя исполнителю слишком широкое поле для собственной инициативы. Несомненно, что промедление Нея уменьшит значимость победы под Баутценом, но следует признать, что упорство прусских войск также сыграло свою роль: «Эти животные кое-чему научились», — заметит Наполеон.{320}
Утром 21 мая Император, всю ночь работавший над приказами, чтобы устроить ловушку для союзников, прилёг отдохнуть на откосе лощины к востоку от Баутцена, среди расположения батарей маршала Мармона. Его будят, он, улыбаясь, бросает взгляд на часы, и ему кажется, что все нити масштабного маневра у него в руках. Именно в этот момент справа от второй линии неприятеля Жомини убеждает Нея начать атаку деревни Прайтиц. Но сейчас лишь 10 часов утра, в то время как Наполеон назначил начало на одиннадцать. Озабоченный, недовольный, с побагровевшим лицом, маршал полагает, что повелитель не посвятил его в детали планов.
— Мне неизвестно, где находится Император, — ворчит он. — Вы хотите, чтобы я, не раздумывая, бросился в гущу врагов без всякой поддержки? Ещё можно допустить изменение приказа Императора, когда известно, что государь очень далеко и не в курсе последних событий, но прямо на поле боя, где он сам командует, это непростительно.
— Да, действительно, — соглашается Жомини, — если бы речь шла только о согласованных движениях двух армий до начала сражения. Но мы уже слышим орудийную стрельбу. Услышав, что вы начали действовать, Император тотчас начнёт атаку.