Утром, вспомнив просьбу оперативного дежурного, Федор Яковлевич вывел цветным карандашом на плотном листе бумаги: «Офицеры связи». А когда возвратился, Сергин упрекнул его:
— Ты что же это, друг, зажимаешь важное дело? Повысили в чине, и молчишь. Я уж тебе и кубари нашел. — Он держал на ладони четыре малиновых квадратика. — По паре на гимнастерку и шинель!
На этот раз они не пошли в военторговскую столовую, которая находилась за зданием обкома. Морячок принес в котелке пшенную кашу и буханку хлеба.
— И еще вот что! — вытащил он из вещмешка две бутылки шампанского.
Следуя неписаной традиции, Сергин бросил квадратики в кружку Федора Яковлевича.
— Ну, старший лейтенант! За то, чтобы это звание было у тебя далеко не последним, чтобы рос ты до генерала!
— Мне генеральское звание ни к чему, — возразил Федор Яковлевич. — Предлагаю другое: за то, чтобы здесь под Ростовом мы остановили врага и погнали назад!
— Гаврилюк! Товарищ старший лейтенант! Срочно к оперативному дежурному! — вбежал в комнату красноармеец.
Федор Яковлевич схватил командирскую сумку, противогаз, застегнул потуже ремень.
— Прибыл, товарищ подполковник!
— Срочно к вокзалу! На месте уточни обстановку. Там что-то непонятное. И сразу же назад!
Бой уже в городе. Особенно сильный грохот доносится от вокзала и северной части.
У здания обкома стояло не одно, а сразу четыре орудия: два смотрели в сторону вокзала, стволы двух других повернуты к Сельмашу.
— Куда, старший лейтенант? — остановил его патруль. — К вокзалу, что ли? Там вроде бы уже немцы…
Он дошел до бумфабрики, когда увидел отстреливающихся красноармейцев. Один лежал на мостовой боковой улочки и, укрывшись за бордюр, стрелял в сторону моста у Темернички.
— Где они? — упал рядом с ним старший лейтенант.
— За тумбу укрылся один… Подожди… Я его сейчас.
Из-за тумбы выскочил солдат в серой шинели, и красноармеец нажал на спуск винтовки.
— А где командир?
— Вон там. Сержант остался за лейтенанта.
Сержант подтвердил, что их взвод встретил у моста немцев и теперь с трудом удерживает позицию.
— У них есть и переодетые в нашу форму…
Наступил вечер. Обстановка совсем осложнилась.
Бой шел уже в самом городе. А штаб армии по-прежнему жил напряженной, лихорадочной жизнью.
Было темно, когда всех офицеров связи построили в коридоре у кабинета генерала Арушаняна — начальника штаба армии.
Генерал, еще молодой, энергичный, посвечивая фонариком, предупредил:
— Сейчас каждый из вас получит весьма ответственное задание, от самого командующего. Выполнить его нужно четко, быстро, в срок.
В шеренге выстроившихся офицеров связи Сергина нет. Его направили в свою, 31-ю дивизию.
В кабинете трое. Командующий генерал-лейтенант Ремезов, высокий, худой, стоял за столом, вглядываясь в выстроившихся офицеров. Рядом — седоголовый Борис Александрович Двинский. И маршал Кулик. Он смотрит тяжелым, неподвижным взглядом в лежащую на столе карту.
Свечи горят неровным светом, пламя колышется, словно живое.
— Кто из вас знает хорошо Ростов? — спрашивает командарм.
— Я знаю, товарищ командующий! — старший лейтенант Гаврилюк сделал шаг вперед.
— Я тоже.
— И я знаю…
Из строя вышли моряк и железнодорожник.
Командующий одобрительно наклонил голову.
— Прежде вы, — указал он на Федора Яковлевича. — Вам, старший лейтенант, предстоит такая задача. Из района института железнодорожного транспорта с боем к Зеленому острову отходит 31-я дивизия. Приказываю вам: найти командира дивизии полковника Озимина и помочь ему вывести части к переправе на двадцать девятой линии. Знаете эту переправу?
— Так точно, товарищ командующий.
— И еще комдиву передайте: при переправе через Дон главная задача — сохранить людей. Тяжелую технику — во вторую очередь. Прежде всего — личный состав.
Гаврилюк успевает забежать к оперативному дежурному. Там знакомый подполковник.
— Куда потом мне идти?
— В Батайск. Штаб армии перемещается туда.
— А где Сергин, который из 31-й дивизий?
— Что-то долго задерживается. Придет…
На улицах от света пожарищ светло. Лежат груды кирпича, под ногами хрустит стекло. Идут отдельными колоннами войска. Одни поворачивают по Ворошиловскому проспекту к Дону, другие продолжают путь дальше, к Театральной площади. Обгоняя пехоту, катят автомобили с прицепленными орудиями. Пронесся эскадрон конницы.